Огонек моей души

А другая часть уже знает, что это не поможет. Но я все равно хочу увидеть его в последний раз. Я хочу посмотреть в его лживые глаза и умереть. Окончательно разочароваться в людях, чтобы никогда больше никому не верить, никогда не любить и не страдать. Мне необходима сейчас эта шоковая терапия, чтобы понять, какими сволочами могут быть люди ради минутной игры и коротких развлечений. Развлечений, которые ломают жизни людей так же легко, как спички.

Директор на удивление быстро соглашается и звонит кому-то по внутреннему номеру. Минуты тянутся вечность, в кабинете снова стоит оглушительная тишина. Смотрю на маму, но она не замечает. Сидит неестественно прямо и смотрит в одну точку.

Внезапно дверь открывается, и я готовлюсь окончательно погибнуть под его взглядом. Но на пороге кабинета стоит всего лишь секретарь. Она нерешительно мнется, а потом начинает говорить.

- Он отказался идти.

- Как это отказался? - рявкает директор.

- Он сказал, что ему плевать на все и сразу уехал.

- Куда уехал? Покидать территорию школы в будние дни запрещено без предварительного согласования со мной.

Директор продолжает что-то кричать, кому-то звонить, но я вдруг резко перестаю его воспринимать. У меня в голове крутится только одна фраза. Его последняя фраза «плевать на все». А дальше я падаю в пропасть. В самую бездну. На самое дно. И разбиваюсь там на части. Пропадаю, погибаю, умираю. Без возможности когда-нибудь воскреснуть вновь.

* * *

Марат

Все тело скручивает от дикой боли, перед глазами стоит вязкий туман, а в горле скапливается ядовитая горечь, от которой невозможно избавиться. Опрокидываю в себя стакан воды и с отвращением выплевываю его обратно. Не могу. Поверить не могу во весь этот кошмар. Мерзкие кадры, которые до сих пор мелькают перед глазами, кислотой выедают мозг.

В мозгах по кругу циркулирует только одно. Лживая дрянь. Шлюха. Дешевка. А я доверчивый идиот. Заваливаюсь в сторону, словно пьяный, но потом нахожу в себе силы подняться. Поворачиваюсь к стене и со всей силы бью по ней кулаком. Размахиваюсь и бью еще раз. Кожа на костяшках лопается и брызгает кровь. Не обращаю на это внимание, продолжаю со всей дури бить дальше.

Не чувствую боли в руках, потому что она вся сосредоточена за грудной клеткой. А еще виски ломит до искр перед глазами. Сползаю на пол совершенно без сил, запрокидываю голову назад и с трудом прикрываю слезящиеся глаза.

Где-то рядом вибрирует телефон и мне требуется неимоверное усилие, чтобы достать его из кармана. Настойчивое чувство тревоги бьет по всем внутренним рецепторам, когда я вижу, что звонит отец. Сердце пропускает удар, а в груди образуется леденящий колючий ком. Принимаю вызов и как сквозь вату слушаю его голос. По мере того, как каждое слово проникает в мой мозг и оседают в голове, я понимаю, что случилось самое страшное.

Выбегаю из комнаты, по пути грубо расталкивая людей, и сажусь в машину с водителем, которая ждет меня у ворот школы. Дорогу до дома практически не помню, потому что туман перед глазами становится еще гуще.

С ноги открываю дверь его кабинета, ураганом влетаю внутрь, рывком поднимаю его со стула и трясу за грудки, как тряпку.

- Как ты мог, мразь такая? Как ты мог не позвонить мне, когда она умирала? Ты же мне обещал, сволочь. Обещал!

- Марат, успокойся, - тихо шепчет и пытается вырваться из моих рук.

- Я никогда тебе этого не прощу! Никогда в жизни!

В глазах стоит пелена слез, которая в итоге горячими дорожками стекает по моим щекам. Чувствую, как резко меня покидают силы, отпускаю его и сам скатываюсь по стене вниз. Меня разбивает на куски. Тело сотрясает дрожь и рыдания. Так плохо, что хоть волком вой. Мне так нужны были эти минуты с ней. Мне не хватило времени, не хватило слов, не хватило мыслей, чтобы выразить всю любовь и уважение, что я чувствовал.

Я так много не успел ей сказать. Все думал, что у меня еще есть время показать, как много она значит для меня и сестер, что наша семья никогда не будет счастливой и полноценной без нее. Я все просрал. Это ужасное чувство, когда уже ничего нельзя сделать, когда свет меркнет и наступает вечная тьма.

- Она сама так решила, Марат, - доносится до меня слабый голос отца, - она не хотела, чтобы вы видели ее мучения. Она и меня сначала не пускала, я с трудом выпросил эти последние дни рядом с ней.

- Я тоже хотел быть с ней рядом, а ты лишил меня этого. Я бы смог уговорить ее, а ты мне не сказал.

Я пытаюсь кричать на него, но мой голос садится до шепота. Горло постоянно перехватывает и совсем нет сил подняться на ноги.

- Я ведь любил ее Марат. Всю жизнь только ее. И никогда не изменял, что бы ты там про меня не думал. Она, когда заболела отдалилась от меня, а я не мог до нее достучаться. Она отпустила меня, сказала, что хочет, чтобы я продолжал жить полноценной жизнью, чтобы нашел ей замену и был счастлив. Смешно, какая замена? Какое счастье? Мне никто не нужен, кроме нее.