Океан. Выпуск четвертый

Вечером, за ужином, буфетчица Евдокия Васильевна сказала, что капитан приглашает меня к себе. Грешным делом я подумал, что Иван Ильич решил угостить меня рюмкой коньяку или чашкой черного кофе. Но предчувствия обманули меня. Вместо десерта на капитанском столе лежала свеженькая радиограмма.

— В Лавере пойдем смотреть шведский танкер, — сказал капитан.

Оказывается, по указанию «Совфрахта» нашему капитану предлагалось выяснить техническое состояние шведского судна «Артемис»…

Интересная новость приятнее чашки кофе. Разве можно согласиться со старпомом, который на мой утренний вопрос: «Какие новости?» — регулярно отвечает английской поговоркой: «Самая лучшая новость — отсутствие новостей!»

ВТОРНИК, 16 ОКТЯБРЯ

В полдень мы проходили проливом Бонифаччо между Корсикой и Сардинией. Встретились с нашим танкером «Людиново». От его экипажа узнали, что шведское судно «Артемис» уже покинуло Лаверу. Досадно, что наше знакомство со шведами не состоялось.

Выйдя из пролива, мы попали в жесткие объятия штормового мистраля. Резкий, холодный ветер от норд-веста — частое явление в этих краях. Он может дуть, как и новороссийская бора́, до 24 суток. Подчас скорость мистраля достигает сорока метров в секунду, и он легко добирается до самой Корсики. Мистраль явно решил продемонстрировать нам свирепые свои возможности, но «Гдыня» уверенно встречала его порывы и хлесткие удары волны своей крепкой стальной грудью.

В шестнадцать часов, когда я чаевничал в кают-компании, судно вдруг застопорило ход. За считанные минуты громада танкера развернулась лагом к волне, и со столов полетела сервировка. Я побежал на спардек. Преодолеть стометровку переходного мостика оказалось делом не простым. Волны захлестывали его своими гребнями. Основательно промокнув, я взлетел на мостик и спросил капитана:

— Что случилось?

— Ничего, — спокойно ответил Иван Ильич.

Привычно помолчав две-три минуты, он стал перечислять:

— Только штаговую стойку согнуло, динамик погубило, крышку с вентилятора сорвало…

На баке под руководством боцмана работали матросы. Одни торопливо отдавали крепления штаговой стойки, другие заделывали парусиной клюзы. Все спешили, а старпому казалось, что моряки медлят. Он периодически вызывал к телефону связного и требовал:

— Быстрее уходите с бака!

Волна, залетающая на спардек, могла разделаться со спасательной шлюпкой. Такая перспектива старпому не улыбалась. Попробуй потом отпишись. Он осторожно спросил капитана:

— Может, дадим малый ход?

— Чтобы их смыло к чертям собачьим?

— На самом малом не смоет, — скорее сам себя убеждал Анатолий Иванович, снова подходя к телефону…

Наконец все шестеро матросов пробежали на спардек. Судно легло на прежний курс. Вздрагивая от ударов встречных валов, танкер упорно шел вперед.

Мои сомнения, проводить или не проводить политические занятия в штормовых условиях, капитан отмел. И мне стало неловко, что я задал лишний вопрос. Распорядок дня соблюдается на судне в любых погодных условиях…

СРЕДА, 17 ОКТЯБРЯ

Я проснулся в три часа ночи, так как прекратился гул от гребного винта, работающего под каютой. Выбрался на палубу и увидел полукольцо огней на берегу залива Фос.

— Здравствуйте! — подчеркнуто буднично сказал я французским огням и ушел в каюту досыпать.

Но сон не приходил, и я стал размышлять о давнишних добрых отношениях между нашей страной и Францией.

У истоков франко-советской дружбы стояла прекрасная русская женщина. Она была дочерью киевского князя Ярослава. Выданная замуж за Генриха II Капета, Анна Ярославна стала королевой Франции. Ее скульптурный портрет до сих пор украшает вестибюль монастыря в историческом французском городке Санлисе… А на Приморском бульваре в Одессе стоит на постаменте бронзовый герцог Арман Эмманюэль Софи Септимани дю Плесси де Ришелье. Одесситы с традиционной фамильярностью называют его просто Дюк. В свое время он неустанно занимался благоустройством молодой Одессы и подарил жителям города частицу своего неуемного характера. В последние годы жизни герцог Ришелье возглавлял французское правительство при реставрированном короле Людовике XVIII. Говорят, что Одессой он правил удачнее, нежели советом министров Франции…

Когда в 1871 году первая пролетарская революция потрясла мир, то среди отважных коммунаров на баррикадах Парижа сражалась славная дочь России Елизавета Дмитриева. А дочь парижского коммунара Жанна Лябурб отдала свою жизнь за дело Великого Октября.

Братская дружба наших народов особенно ярко проявилась в годы совместной борьбы с фашизмом. Подвиги героев французского движения Сопротивления Веры Оболенской, Василия Порика, их боевых товарищей созвучны героизму летчиков полка «Нормандия — Неман», сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны…

Утром на мостике я застал капитана и старпома. Они обсуждали сообщение с берега о том, что нас поставят к причалу только завтра. Старшие командиры обменялись нелестными замечаниями в адрес капиталистов, которым наплевать на наши обязательства и планы, но сошлись на том, что придется терпеливо ждать.