Океаны Айдена

Несколькими днями раньше, едва оправившись от лихорадки, он тщательно обследовал переднюю панель в поисках чего-то похожего на передатчик. Поиски были безрезультатны. Штурвал, мертвый пустой экран автопилота, щель в большой белой кнопке рядом с ним, из которой сейчас торчала «зажигалка», словно напоминание о его глупости, пара рычагов да десяток лампочек. Три зеленых огонька горели; Одинцов знал, что, когда кабина будет разгерметизирована, один из них сменит цвет на красный.

И это все; никаких следов рации. Оставалось только взломать панель и пошарить под ней, но на такие радикальные меры он не решился.

Сейчас он пристально разглядывал свой аппарат снаружи, потом погладил пальцами колпак, коснулся ладонью крыла. Его снедал соблазн проверить прочность этого материала. Взять бы чель и рубануть со всей силы по фонарю и по крылу или выстрелить с двух метров из хайритского арбалета… Кремневый наконечник, чиркнувший по верху кабины и проткнувший затем горло Грида, не оставил на прозрачном материале ни малейших следов. Возможно, страхи перед катастрофой, опасения, что Поток разобьет машину, ударив о камни, не стоят выеденного яйца? Может быть, этот аппарат останется целым, даже рухнув на скалу с высоты километра?

Пальцы Одинцова судорожно сжались и разжались, словно обхватив и выпустив рукоять оружия. Нет, он не мог рисковать! Слабый удар не докажет ничего, а сильный же, разбив колпак, обречет его на смерть под палящим солнцем. Потеря крыла была бы менее заметной, однако кто знает – вдруг его флаеру опять суждено взлететь? Он и так уже потерял хвостовую закрылку… Одинцову казалось, что эта вертикальная лопасть, вместе с горизонтальными, тянувшимися с внутренней стороны крыльев, была единственным уязвимым местом его аппарата. Она крепилась к стабилизатору на стержне, из-под которого сейчас торчали только оборванные концы рулевых тяг. Закрылки, одна из немногих деталей, роднивших флаер с обычным земным самолетом, были явно не предназначены для маневрирования в шторм. Возможно, слегка довернуть машину в воздухе при заходе на посадку…

Во всяком случае, хвостовая закрылка не выдержала столкновения с яростными струями Потока. Однако она не была сломана. Одинцов весьма внимательно обследовал хвостовой стабилизатор и решил, что серебристая лопасть просто соскользнула со стержня, верхний конец которого был выбит из крепежного гнезда. Потом лопнули тяги – четыре тонких, похожих на леску проводка. Он помнил, что лопасть оторвалась не сразу – две-три секунды она тормозила суденышко, словно плавучий якорь, удерживаемая только этими четырьмя проводками. Прикинув силу, с которой Поток рванул тяги, он присвистнул. Похоже, такая «леска» могла выдержать полтонны!

С трудом оторвавшись от созерцания чудесного аппарата и отбросив всякие разрушительные мысли на его счет, Одинцов полез за кресло, в «складской отсек», и начал освобождать подходы к задней переборке. Даже малый ребенок может вычесть из четырех метров три; значит, еще метр полезной длины его машины оставался неисследованным. Одинцов горел желанием разобраться с этой загадкой – и поскорее.

Сверху переборки, ограничивающей кабину, находились два круглых, забранных сеткой отверстия размером с ладонь; через них воздух поступал внутрь аппарата. Одинцов не сомневался, что где-то тут расположен таинственный кондиционер, но переборка казалась цельной и несокрушимой. Присев на корточки, он попробовал нащупать какой-нибудь шов, щель или отверстие для предполагаемого ключа – ничего! Ровная гладкая поверхность, из-за которой доносится чуть слышный убаюкивающий гул.

Он повернулся боком к этой стене – так чтобы сквозь прозрачный фонарь на нее падало побольше лунного света, и приступил к тщательному осмотру, дав себе слово, что повторит его днем, при более ярком освещении. Опять-таки ничего! В порыве внезапного гнева Одинцов стукнул по стене кулаком – со всей силы, зная, что ничего не сможет повредить. Упругая переборка чуть заметно дрогнула.

Но случилось что-то еще! Он был уверен в этом! Какое-то движение… нет, скорее реакция иного рода, которую он уловил краешком глаза. Где же? Прищурившись, Одинцов осмотрел кабину и не заметил ничего. Высокая спинка кресла загораживала пульт, так что он видел только ее да размазанное отражение двух сигнальных лампочек в прозрачном материале фонаря. Внезапно со сдавленным рычанием он дернул левый подлокотник, и спинка покорно откинулась назад. Затем, не спуская глаз с пульта, Одинцов снова грохнул кулаком по переборке. Одна из зеленых лампочек чуть заметно подмигнула – как и ее отражение в колпаке.

Он метнулся к панели, словно голодный тигр. Заметив, что пальцы дрожат, он на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Странно, он так не волновался даже в то мгновение, когда открывал дверь в тайник Асруда… С другой стороны, если удастся проникнуть в кормовой отсек, кто знает, что можно там найти. Припасы, инструменты, оружие, рацию…