Охота на ламию. Институт неблагородных

Я заняла указанное место, всё же чувствуя себя не в своей тарелке. Если бы Рандал был здесь, я могла бы понять по его взгляду, как идут дела, но он пока не возвращался.

Обед начался без мужчин. Длинный стол, покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью, был слишком велик для нас троих, и всё же разговоры не умолкали. В основном, с разрешения матери говорила Христина.

Она болтала о последних светских сплетнях и прочих глупостях, однако я чувствовала, что это некая проверка. Мол, как я могу держаться в обществе, даже если оно мне незнакомо и не слишком дружелюбно настроено.

Я кивала, улыбалась и вообще расслабилась, представив, что просто навещаю богатую родню, которая помогла мне устроиться в жизни. А за это можно простить многое.

— Вы не скучаете по своей семье? — внезапно спросила хозяйка дома. — По той, что навсегда оставили?

— Очень скучаю, гранда Гумонд, — искренне ответила я, выдержав взгляд старшей Сильфы. — Но иногда приходится отпустить печаль и смотреть в будущее. Я надеюсь, что и они не забудут обо мне. И что у нас всех всё сложиться наилучшим образом.

Я чувствовала, что вот-вот расплачусь, но появление мужчин спасло меня от прилюдного выражения истинных чувств. Их никто не хочет видеть ни в какие времена.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Рандалом. Его лицо светилось той спокойной радостью, какую я видела у любимого только однажды. В тот самый миг, когда очнулась в лазарете, а он сидел, держа меня за руку, и вдруг понял, что я к нему вернулась. И больше нечего бояться.

Надо быть сильными, потому что теперь мы зависим друг от друга больше, чем младенец от матери. И эта зависимость, невидимая пуповина, причиняет одновременно и беспокойство, и радость. Я теперь не одна, не один и он.

Меня представили главе семейства. Им оказался желчный подтянутый мужчина, который вёл себя так, будто владел целым миром. Я отвечала на его дотошные вопросы, улыбалась, опускала глаза и ловила взгляд Рандала. Так и прошёл этот вечер, вполне сносно, но я не запомнила ничего из той светской беседы.

Настала пора прощаться. Всегда настаёт такая пора. Когда мы уже сели в экипаж и остались одни, повинуясь внутреннему чувству, я своего суженого:

— Почему ты так и не рассказал им о метке?

— Потому что она не важна, — улыбнулся мой Дракон. — Я женюсь на тебе не поэтому.

— А почему?

Вопрос был наконец задан мною вслух. Я так долго хотела угадать ответ на него, что придумала самые невероятные версии. Например, что Рандал меня жалеет, хотя я совсем не слабая, к чему ему испытывать жалость? Боится? Тоже мимо.

— Потому что ты заставила меня поволноваться. Да, именно так. Я ещё никому не желал помочь так сильно, как тебе, но когда помогал, тут же хотелось наказать тебя за собственное беспокойство. Ты для меня вечный огонь и вечная опасность.

Я даже порозовела от удовольствия, услышав такие слова.

— Тогда поехали скорее домой, — прошептала я, протягивая Рандалу руку, по-прежнему затянутую в перчатку. Он аккуратно снял её и припал губами к обнажённой коже, оставляя на ней огненный след. — Я с нетерпением ожидаю твоего наказания.

Эпилог

Дракон.

Мы поженились через пять дней. Регине еле успели сшить платье, она бурчала и одновременно часто плакала от волнения. Почему-то ей стало казаться, что вся эта затея ни к чему хорошему не приведёт, что брак с ламией стеснит меня, и я возненавижу ту, что сейчас сам тащу под венец.

Причины торопиться у меня были. Отец предупредил, что нам с Региной лучше исчезнуть на время из-под бдительного ока Министерства Безопасности. Я понимал, что тот, кто разгадал замысел власть имущих, должен либо принять их сторону, либо погибнуть смертью храбрых. Либо раствориться в ночи, унеся знание в такие дали, что самым любопытным туда не добраться.

Я выбрал последнее. И всё же пока мы оставались в столице, опасность не миновала. Я слишком устал быть постоянно начеку и бояться не за себя, сам-то я мог дать отпор, но за Регину. Её мастерство значительно возросло, но всё же она и не подозревала об истинном положении дел.

Я планировал всё рассказать ей гораздо позже, когда тревоги улягутся, и новые преступления затмят историю об охоте на ламий в Кломмхольме. Когда обо всём можно будет говорить с улыбкой и без опаски за свою жизнь.

— Ты стыдишься меня, да? — спрашивала Регина не меньше, чем дважды в день. И я уверял, что нет.

— Просто боюсь. Боюсь, что пока ты не стала моей женой, тебя вполне могут у меня отнять.

— А что изменится после?

Никогда бы не подумал, что Регина может быть такой кокетливо-призывной, но одна её улыбка сводила меня с ума.

— Не каждый решится позариться на жену Дракона. И потом, я же собираюсь спрятать тебя далеко на востоке, там, где никто не сможет нас найти.

Это было правдой. Приятно говорить истину, особенно когда её трактуют не совсем в правильном ключе.

И вот этот день настал. Несмотря на спешку, алтари Всеблагого в храме на окраине были украшены светло-зелёными лилиями. Всё выглядело так, будто к торжеству готовились со всей неторопливостью и тщательностью.