Охота на лесную нимфу

— Теоретически не исключал такую возможность. Но я-то очень многим стою поперек дороги, а вот ты…

— …могу случайно упасть, или попасть под машину, или еще что-нибудь. И тогда мои собаки останутся совершенно одни, потому что, кроме меня, у них нет никого на всем белом свете. Вот я и прошу: обещай мне, что в случае чего ты их не оставишь. Мне просто не к кому больше обратиться с подобной просьбой.

— Хорошо, — кивнул он. — Если тебя это успокоит, то я даю тебе такое обещание… Надеясь, впрочем, что мне никогда не придется его выполнять. Ну а теперь пойдем.

Раздевшись, они спустились к бассейну по лестнице в стене, и уже на полдороге Женька ощутила какой-то необыкновенный аромат. Когда же они ступили на плитки окружающего бассейн пола и, как обычно, сам по себе загорелся свет, Женька ахнула, не в силах сдержать восторга от представшего перед ней зрелища. Всю поверхность бассейна покрывали розы. Одни только цветы, без своих колючих стеблей. Бордовые, желто-оранжевые, белые, алые, розовые различных тонов — сотни и сотни великолепных роз, испускающих тот самый аромат, который Женька почувствовала еще на лестнице.

Опомнившись, она с трепетом подошла к краю бассейна и присела, глядя на это восхитительное море цветов. Потом оглянулась на Влада, стоящего чуть поодаль и наблюдающего за ее реакцией:

— Это… это так чудесно, Влад! Господи, да я, наверное, даже на смертном одре буду вспоминать эти цветы!

— Женька, ну-ка, смени пластинку, — потребовал он, приближаясь. — А то у тебя сегодня что-то все темы разговора чернее черного.

— Хорошо, сменю, — послушно пообещала она.

Взяв ее за руку, Влад принудил ее подняться. Улыбка тронула его губы, когда он встретился с ней взглядом и увидел тот чистый детский восторг, которым светились ее глаза. Потом, обняв ее обеими руками, он притянул ее к себе. Женька затаила дыхание, ожидая, что вот сейчас-то он сообщит уже известную ей новость. Но он так ни слова и не сказал о жене. А вскоре Женька, плавая вместе с ним среди колеблющегося и благоухающего моря роз, уже и сама почти забыла о ее скором приезде.

Вечер с Владом был настолько восхитительным, что Женька не пожалела бы отдать за него лет десять своей обычной жизни. Зато возвращение домой оказалось страшным. Едва Женька вышла из машины, в кабине которой любые звуки извне были еле слышны, как ее тут же резанул по слуху далекий вой работающих бензопил. И, расставшись с Владом, она, вместо того чтобы лечь спать, пошла с собаками на прогулку. Ей не спалось и не сиделось на месте, и что-то все время то болезненно сжималось, то жгло в груди. От боли, от сознания собственного бессилия, от ощущения близкой неминуемой беды. Когда же, не встретив в этот раз никого на своем пути, Женька добралась до дальних холмов, она увидела, что ее предчувствие было не напрасным: лесорубы орудовали на самом краю той лощины, за которой начинался уже не простой, а ЕЕ лес. Ее близкие, милые сердцу деревья, которые не раз выслушивали ее, и сочувствовали, и пытались утешить; деревья, с которыми у Женьки была та тесная духовная связь, которая делала их в ее глазах истинно живыми существами, едва ли не родной семьей. У Женьки перехватило дыхание. Она смотрела на хорошо освещенный участок расширившимися от ужаса глазами, и лишь когда удушье начало разрывать ей грудь, она осознала, что уже какое-то время не дышит. Женька жадно ухватила раскрытым ртом порцию свежего морозного воздуха, и ей вдруг захотелось закричать. Безумно и пронзительно, так, чтобы ее услышали, несмотря на все работающие бензопилы, и поняли наконец, какую боль причиняют ей и ее деревьям. Но она сумела подавить в себе это желание. Надо не стоять на месте и не предаваться отчаянию, сказала она себе, надо действовать. Срочно и любой ценой. Прежде всего увести отсюда собак, а потом… Потом, поняла она, еще раз обведя взглядом вырубку, у нее ничего не получится. Потому что ей больше не удастся подкрасться незаметно. Ни к деревьям, ни к лесорубам, ни к технике. Чтобы незаметно пробраться мимо этого множества бодрствующих и активно работающих людей, нужна шапка-невидимка, подумала Женька. Или какое-то средство, которое позволило бы ей действовать издали. Не брызгалка с двух-трехметровой струей горючей смеси, а нечто гораздо более дальнобойное.

И тут Женька подумала про свой пистолет. Мысль о том, чтобы использовать в борьбе с лесорубами оружие, до этой минуты еще ни разу не приходила ей на ум. Но, возникнув впервые, она вовсе не испугала Женьку, как можно было ожидать. Напротив, не желая терять ни секунды драгоценного времени, Женька окинула вырубку последним долгим взглядом, окликнула собак и почти бегом пустилась к дому. А минут через десять после своего возвращения туда она, даже толком не отдышавшись, уже бежала обратно. Собак с ней теперь не было, зато внутренний карман куртки оттягивал заряженный пистолет. А в боковом кармане лежал пакетик ванилина — на всякий случай посыпать свой след, чтобы после случившегося милиция не смогла бы вычислить ее даже с помощью ищеек.