Охота на Лису 2. Путь к сердцу (СИ)

Выражение его лица стало таким забавным, он пытался всеми силами сдержать смех, несчастно хмурясь и закусывая губы, что я не выдержала и расхохоталась, свалившись на диван и болтая в воздухе ногами.

Что тут началось! Все разом догадались, кто пред ними, граф разразился громовым смехом, Кет с Хеттер подбежали и принялись с радостными восклицаниями, меня обнимать. Кухарка, вытирая слёзы, приговаривала, какая же я чудесная актриса. И так далее и тому подобное…

Как же хорошо дома! Мы ещё целых полчаса возбуждённо обсуждали моё появление, и то и дело раздавались взрывы хохота, потрясавшие дом так, что сбежались и мужчины. Первым пришёл Морис с конюшни, за ним Роджер и Пит. Им всё по новой рассказали и веселье возобновилось.

Только Соули не было видно, малышка проспала наш балаган, но оно и к лучшему. Даже не знаю, как отнеслась бы она ко мне в образе старушки.

Когда радость потихоньку улеглась, предоставив место миру и покою, домочадцы разбрелись по своим делам, в ожидании ужина. Я поднялась к себе, сняла, наконец, надоевший грим, приняла ванну, заботливо наполненную для меня Морисом.

Свежая и отдохнувшая побежала к своей малышке.

Соули только проснулась и капризничала сидя на коленях у экономки, отказываясь есть кашу. Увидев меня, она вскрикнула и бросилась ко мне, протягивая маленькие ладошки, в нетерпении, когда же её возьмут на ручки. И я не отказала ни себе, ни ей в удовольствии, подхватив её, покружить по комнате.

А далее, был простой тихий вечер в окружении семьи, самый счастливый за последний год. Моё сердце пело, а в душе, как и в природе, вступала в свои права весна, кружа голову пьянящими ароматами и яркими красками.

И только легкая грусть не давала полностью отдаться сумасшедшему чувству счастья. Одного лишь человека не хватало рядом, без которого весь мир был иным.

Рано оправившись спать, я ещё долгое время лежала, глядя на сопевшую рядом дочь, улыбаясь в темноту и мечтая о счастливой жизни для нас всех. Неожиданно раздался тихий стук, как будто кто кинул камушком в окно. Я прислушалась. Так и есть. Вспорхнула и полетела, словно на крыльях, спеша навстречу ночному гостю.

В окошко удалось рассмотреть лишь неясный силуэт на тропинке, но мне хватило, чтобы узнать моего верного друга.

Бегом спустившись вниз, отворила двери черного хода.

— Шкет! — позвала в темноту, силясь что-либо увидеть в ночном саду. В ту же минуту рядом со мной появился мальчишка, словно только и ждал сигнала, чтобы выскочить из кустов жасмина.

— Прекрасная леди! — поклонился он шутовски и протиснулся мимо меня в дом.

Оглядевшись по сторонам, закрыв двери на замок, последовала за ним. Пришлось пробираться на кухню наощупь, так как свечи в спешке я не запалила. В направлении не сомневалась, зная подростковый аппетит паренька, подозревала, куда он прошёл. И точно, стоило лишь приблизиться к дверям, ведущим на кухню, как в помещении загорелся свет.

— Долго ты там будешь пробираться? — пробурчал тот, затушив спичку. — Я в твоём доме быстрее дорогу нахожу.

— Тебя гонит пустой желудок, — хмыкнула ему в ответ, — насколько знаю, он у тебя вместо компаса на еду настроен. Да и видеть в темноте, словно кот не каждый может.

— Учись! — невнятно прошепелявил Шкет, уже что-то выудив из печи и усердно жуя.

— Мне сия наука неподвластная, — ответила упрямо, выставляя на стол остатки ужина.

— Ты неправильная Лиса, — важно вывел, хитро прищурившись, сорванец. — Лисы в темноте хорошо видят.

Я не стала отвечать, давая ему возможность спокойно поесть. А попререкаться мы и после успеем.

Села напротив, с умилением наблюдая, как быстро исчезает с блюда запечённое мясо, сыр, овощи и выпечка. И куда только в него столько лезет? Худой, как жердь, а ест за троих. Растущий организм…

Насытившись, Шкет подобрел, расплылся в довольной улыбке, откинулся на спинку стула, прикрыв глаза. Казалось, настолько расслаблен, что сейчас уснёт. Только я знала, что это видимая расслабленность, на самом деле он всё контролирует. Рассматривала его физиономию в свете свечи и тихонько удивлялась. Надо же, а он совсем взрослым стал: исчезла детская непосредственность и резкость движений. Взгляд другой, оценивающий, даже мудрый. Черты лица стали резче, острее. Только непослушные кудри на голове, да чересчур длинные ресницы, напоминают того босоного мальчишку, что однажды повстречался мне на пути.

— Дело есть, — после непродолжительного молчания выдал Шкет и затих, вглядываясь в моё лицо, словно испытывая меня на прочность.