Охота на мудрецов

В болоте по щиколотку на самой кромке разлитого до горизонта неподвижного зеленого полотна. Вода пропитывает больничные штаны, темным пятном поднимаясь до колен.

«Беги от него!»

Не могу пошевелиться. Увязла. Черные деревья уходят голыми ветками в низкий свод грозовых туч. А вместо дождя на болото сыпется черный пепел. Налипает на ветки, плачет сосульками и болтается длинными космами. Падает на лицо, путается в волосах, перекрашивает меня в черный.

«В нашем серпентарии нельзя опускать голову».

Не отражаюсь в воде, теряюсь на фоне деревьев. Сама скоро превращусь в безжизненную корягу. Ногтями сдираю пепел с кожи – бесполезно.

«Мотылек?»

Оборачиваюсь на голос и вижу Аттию. Она там, на берегу в полотняном платье. Зовет меня, раскинув руки. Иду, матушка. Дергаюсь и падаю, на локтях выползая из трясины. Болото тянет изо всех сил, еще чуть-чуть. Липкий след за мной, как за улиткой. Бесконечно медленно и тяжело.

«Запечатана ты, девочка»

Злюсь и дергаюсь. Срываюсь с паутины и шагаю. Десять. Двадцать. Аттия все ближе. Улыбается, зовет. Падаю в объятия и всхлипываю на плече. Она гладит по волосам, заглядывает в глаза. Берет за горло и целует.

Во рту плотный комок слизи. Не вдохнуть. Толкаю её в грудь, бьюсь в цепких руках. А пальцы Аттии растут и удлиняются. Обвивают меня крепче. Лицо матушки оплывает воском, зияет черный провал рта и оттуда выползает склизкая многоножка. Длинная, как язык.

«Утром проснешься вся в синяках».

Сгибаюсь в приступе рвоты, пытаясь пальцами выгрести изо рта слизь. Вязкую, тягучую. Дыши.

– Дыши, Дэлия!

Судороги бьют. Во рту что-то мешает. Дергаюсь всем телом и слышу надсадный хрип. Свой собственный. Легкие как в огне. Вдыхаю еще раз уже полной грудью и открываю глаза. Наилий отпускает мой язык. Нависает надо мной, закрывая макушкой лампочку в люстре, но я все равно хлопаю ресницами и жмурюсь до боли.

Генерал молчит. Отпускает меня и отсаживается в сторону. Кончики моих пальцев синие. Сколько я не дышала? Какой живой и реальный кошмар! Трогаю шею, ищу глазами зеркало у стены во весь рост. Не вижу отсюда, есть ли синяки? Наилий с резким выдохом трет ладонями лицо и достает из кармана брюк планшет и гарнитуру.

– Публий? Как дежурство? Случилось. Нет, не со мной. Долго рассказывать, я сам ничего не понимаю. Мы завтра к тебе приедем, можно? Терпит день, не срывайся с места. Правда терпит, потом объясню. Хорошо. Отбой.

Сажусь и подтягиваю колени к груди.

– Наилий?

– Что тебе снилось? – тихо спрашивает генерал.

– Болото.

– А если приснится жерло вулкана? – зло цедит он сквозь зубы. – Дэлия, это уже выходит за рамки обычных кошмаров.

– Я понимаю.

На самом деле нет. Паразит молчит, да и что он скажет? Духи приходят из-за потенциального барьера, а Юрао здесь, со мной. Видит и слышит то же, что и я, но не может заглянуть в мои сны. Сложную загадку завтра генерал расскажет капитану Публию Назо. Мне искренне жаль главу медицинской службы. Тут поможет только другой мудрец. Если поможет.

– Наилий, давай спать. У тебя Совет через несколько часов.

– В бездну Совет, – шепчет генерал. Впервые вижу его сутулым и таким уставшим. Сидит, закрыв лицо руками. Осторожно касаюсь плеча. Зову по имени и обнимаю со спины.

– Один и тот же сон дважды не снится. Я больше не буду задыхаться, обещаю.

Наилий гладит меня по рукам, оборачивается и касается губ поцелуем. Тяну его к себе, чтобы лег рядом и укрываю одеялом.