Охота на нечисть

— В младшей дружине он не приживётся. Княжич ему покоя не даст — слишком обидчив. Да Немой и сам постарался на славу.

А я-то чего, бля?!

— В общем, погодим пока. Откладывается твоя карьера в княжеской дружине, Немой!

Да и хер с ней! Я не карьерист, так-то!

Уже выходя из ворот княжеского двора на площадь, мы столкнулись с Михеем.

— Ну, как? — спросил его Сытин. — Привёз кого?

Михей развёл руками.

— Некого везти, Василий Михалыч! Дом пустой, паутиной внутри зарос. Я соседей поспрашивал. Они говорят, что мать Эйнаса умерла лет пять назад, а отец — в прошлом году. Парнишка дома бывал редко, а не ночевал ни разу с тех пор, как отец умер.

— Понятно, — кивнул Сытин.

— Я на кладбище заехал на всякий случай, — сказал Михей. — Сторож мне могилы показал. Он и похороны вспомнил.

— Понятно, — ещё раз кивнул Сытин. — Вот что, Михей! Князь собирается с дружиной прочёсывать Старгород. Возьмут с собой священников, так что колдуны им не страшны. Но ты, на всякий случай, съезди с ними. В случае чего — попробуй свои умения. Но сам в драку не лезь, лучше по сторонам гляди внимательно. И чуть что — звони. Понял?

— Понял, — кивнул Михей. — Василий Михалыч, можно я Глашку к тебе отправлю? Пусть старики присмотрят за ней.

— Это правильно! — кивнул Сытин. — Сейчас Немой за ней сбегает.

— Василий Михалыч! — возмутился Михей.

— Ты это брось! — строго сказал Сытин. — Немой — парень надёжный. Ты ему жизнь можешь доверить.

— Жизнь — могу, — согласился Михей. — А Глашку — нет!

Зануда, бля!

— Всё, Михей, некогда препираться! — отрезал Сытин и повернулся ко мне. — Немой, ты понял, что делать надо?

Я кивнул, сердито косясь на Михея.

— Заберёшь Глашку, и оба сидите у меня дома, пока князь город не прочешет и не успокоится.

— Смотри, Немой! — пригрозил Михей. — Если Глашка пожалуется — ноги выдерну!

Двухэтажную лачугу Михея окружал яблоневый сад. Толстые бревенчатые стены еле просматривались сквозь густые ветки. Вдоль высокого деревянного забора я дошёл до калитки, за которой начиналась дорожка, мощёная неровно наколотыми плитами серого известняка.

Калитка оказалась приоткрыта. Я потянул на себя еле слышно скрипнувшую створку, сделал шаг и остановился, осматриваясь.

Створка легко хлопнула меня по заднице — проходи, не стесняйся!

Я шагнул ещё, и услышал за спиной щелчок. Быстро обернулся — ничего особенного. Просто калитка закрылась, вот и всё.

Сад у Михея был покруче княжеского. Яблони росли пышно, а яблок было столько, что ветки чуть не ломались под их тяжестью.

Под деревьями густо росла трава, в ней не было видно ни мусора, ни гнилых опавших яблок. На такой траве хорошо с девкой валяться!

Вдоль дорожки росли высокие крупные цветы. Они были похожи на пушистые золотые шары на толстых зелёных ножках. Шары покачивались на ветерке. Мне показалось, что я слышу тихий высокий звон.

А нет, бля, не показалось!

На ветку яблони совсем рядом со мной села птица, величиной с воробья. Жёлтая, с чёрным пятном на горле. Широко раскрывая клюв, она щебетала, словно колокольчик, и хитро посматривала на меня блестящим чёрным глазом.

Я сошёл с дорожки в траву. Птица обрадовалась вниманию. Она развернула ко мне и запела ещё громче. После особенно красивых нот птица замолкала и кланялась, как настоящий артист.

Охренеть!

Я наклонился и протянул руку к цветку. Дунул ветер. Толстый зелёный стебель качнулся и лёг прямо мне в ладонь.

А потом одним стремительным движением обвился вокруг запястья!

Э, что за херня?!

Я попытался выдернуть руку, но ещё несколько цветов обвились вокруг неё и намертво зафиксировали.

Я уперся в землю и попятился обратно на дорожку.

Хер там! Эта грёбаная мягкая и пушистая трава оплела мои ноги так, что я не мог сдвинуться с места!

Я задёргал ногами и ухватился свободной рукой за ветку яблони. Руку стиснуло, словно наручниками. Ветка завязалась узлом вокруг запястья и потянула меня вверх. Я беспомощно повис раскорякой.

А грёбаная птица продолжала петь!

И тут из травы полезли пауки.

Маленькие, совсем не страшные. Но их было охренеть, как много! И каждый тащил за собой блестящую тонкую ниточку паутины.

Пауки принялись снизу вверх обматывать меня паутиной.

Суки, бля! Я вам мумия, что ли?

Я замычал, мотая башкой.

Тонкая яблоневая ветка дрогнула, и прямо перед моим лицом повисло полупрозрачное жёлто-красное яблоко.

На вид оно было спелым и вкусным. Наверное, поэтому проклятая ветка принялась запихивать яблоко мне в рот.

Я отбивался, как мог. Рычал, мычал, мотал башкой, махал руками и топтал ногами траву. А пауки тем временем старались вовсю.

Через десять минут я был связан по рукам и ногам и качественно упакован в тонкий паутинный кокон. Упасть мне не позволяла только ветка, которая крепко держала меня за левую руку. Пауки замотали мне даже голову, оставив снаружи только нос, торчащее изо рта яблоко и вытаращенные глаза.

Бля, вот это попадос!

Птица допела и раскланялась. Я попытался плюнуть в неё яблоком, но ни хрена не вышло. Птица громко чирикнула и улетела куда-то в сторону дома.