Охота на обаятельного дознавателя

Сердце в груди то замирало, испуганно сжимаясь в комок, то распухало до такой степени, что не было места для вдоха.

Чуткий слух уловил звук подъезжающей кареты, быстрые твердые шаги Честера, грохот резко распахнутой двери. Приехал лекарь/

— Почему так долго? — голос Кьярри больше походил на тигриное рычание, — я же велел приезжать с самого утра!

Бедняга лекарь что-то лепетал о другом вызове, но разгневанный взволнованный отец не желал ничего слушать.

— Она наверху. Мы не можем ее разбудить!

Торопливые шаги по лестнице, вопросы о том, что Лилу делала в последние дни, где была, с кем общалась. Стандартный опрос. Оставалось только надеяться, что лекарь семейства Кьярри окажется истинным мастером своего дела и сходу во всем разберется.

От нетерпения и волнения меня начало потряхивать. Я даже на ноги вскочила, когда двое мужчин вошли в комнату. Хмурый дознаватель и щуплый докторишка, прижимающий к себе маленький саквояж, в котором глухо позвякивали склянки. Я переводила взволнованный взгляд с одного на другого и ждала ответов, волнуясь, наверное, не меньше, чем родной отец девочки.

— А ты, брысь отсюда! — внезапно рассердился Честер и, бесцеремонно схватив меня поперек тела, выкинул из комнаты и захлопнул дверь.

Я от возмущения, чуть не закричала. Мне тоже не все равно! Я тоже хочу знать, в чем дело, что приключилось с малышкой Лилу. Я постояла под дверью, пытаясь расслышать, о чем говорят внутри. К сожалению, доносились лишь обрывки фраз, по которым не получалось составить полную картину

Что же делать. Что делать???

Я металась по коридору, не зная, чем себя занять, как успокоиться. Во рту от волнения пересохло настолько, что запершило горло и выступили на глазах слезы. Пришлось бежать вниз, пить, а потом стремглав возвращаться обратно.

— Я сейчас схожу в свой экипаж. У меня там большой сундук с лекарствами. И как раз есть свежий настой синельника. Он поможет девочке придти в себя, — лекарь как раз выходил из комнаты.

— Быстрее, пожалуйста, — торопил его Честер, а я, воспользовавшись тем, что на меня никто не обращал внимания, прошмыгнула внутрь и спряталась под столом.

В комнате стоял странный запах.

Теперь, когда я сходила вниз, проветрилась, нос начал воспринимать запахи по-другому. Ярче, четче. И то, что я изначально приняла за запах болезни на самом деле было чем-то иным.

Я подалась вперед, жадно принюхиваясь, пытаясь понять в чем дело.

Пахло сладостью и разложением. Отравой. Ядом.

Я не понимала. Кому могло понадобиться травить крошку Лилу?

Я заскочила на кровать, обнюхала ее лицо, губы. Не похоже, чтобы она выпила какую-то гадость, должно быть что-то другое. Я продолжала ее обнюхивать, водя носом из стороны в сторону, судорожно ища подсказку. Чем ниже я спускалась к ногам, тем сильнее становился запах.

Что это может быть? Что?

Я пыталась вспомнить вчерашний день, подёрнутый дымкой дикого похмелья. Утром Лилу была весела и бодра. Мы с ней гуляли. А вечером начались проблемы. Значит что-то произошло именно вчера. Проклятье, ну почему я не следила за ней, как обычно. Что могло пойти не так? Что?

Я закрыла глаза, насильно вытягивая на поверхность воспоминания.

Она копалась в песке, я валялась в кустах, словно овощ. Я вспомнила, как она гремела ведром, как пыталась меня растормошить, как ойкала и хлопала себя по коленкам…

Ее кто-то укусил! Какая-то ползучая гадость! А я была настолько плоха после полуночной страсти, что не учуяла опасность.

Кто это мог быть? Как его найти?

В голове роилось столько вопросов, что я проморгала момент, когда в комнату вернулся Честер вместе с лекарем. У того в руках был маленький флакончик с темно-синей жидкостью.

Настой синельника… И тут же в голове слова из учебника всплыли.

«Помогает, при хвори, но его ни в коем случае нельзя мешать с ядом. Он усилит его стократно».

У меня по спине побежал мороз. Если лекарь сейчас вольет в Лилу это лекарство, она точно больше не придет в себя.

Я зашипела. Совсем не по-мораньи. Зло, глухо, готовая защищать ее, чего бы мне это не стоило. Встала перед Лилу, высоко задрав хвост, ощетинившись, и не сводила взгляд с лекаря. В голове крутилась только одна мысль.

Нельзя его подпускать к ребенку.

— Ты уйдешь ли! — цыкнул на меня Честер, но я даже не смотрела на него, продолжала шипеть на лекаря, — не обращайте на нее внимания. Она безобидная, просто защищает свою маленькую хозяйку.

— Уберите зверя, он мешает, — категорично произнёс лекарь.

Кьярри попытался меня схватить, но я увернулась. Перепрыгнула за плечо Лилу, потом на бортик кровати, а потом неожиданно для всех бросилась на лекаря и выбила у него из рук флакон, который упал на пол и со звоном разлетелся вдребезги, разбрызгав все свое содержимое.

— Вот дрянь! — Честер озверел.

Я почувствовала, как меня скручивает, придавливает волей дознавателя. Тело отказывалось повиноваться, и, казалось, не было такого места, которое бы не вопило от боли.

— Да что же это такое! — возмущался лекарь, — что за бездарная животина.

Бездарная животина задыхалась, судорожно корчась на полу, сгребла лапами доски, в тщетных попытках освободиться.