Охота на отражение

Наконец от теории Роман Романович перешел к практике. Он пригласил Ревякина следовать за собой. Они немного попетляли по коридорам отдела экспертизы, потом спустились в подвал и остановились перед железной дверцей.

Роман Романович распахнул эту дверь, приглашая войти. Ревякин переступил порог и едва не задохнулся. «Ароматы», которые он уловил сегодня в доме Жвания, были просто французской парфюмерией по сравнению с тем, как пахло в этой крохотной комнатушке без окон.

Источником вони был чан, стоящий на электрической плите. Плита была включена, чан еле слышно клокотал — там, внутри, явно что-то кипело.

Роман Романович, поймав осторожное любопытство во взгляде Ревякина, немедленно ударился в новый сеанс объяснений. Он рассказал, что для проведения антропологической экспертизы череп должен пройти некоторую обработку. В частности, с него должны быть удалены все мягкие ткани. Самым эффективным способом их удаления была термическая обработка, а попросту обварка черепа с добавлением химикалий.

Тут Сергей совершил ошибку. Он купился на безмятежную улыбку Романа Романовича, предложившего ему заглянуть в кастрюли, чтобы оценить процесс собственными глазами.

Вначале Ревякин не увидел ничего, кроме зловонного клубящегося пара. Роман Романович услужливо подул на него и…

Ревякин сам не заметил, как оказался возле мусорного ведра в коридоре. Его скрутило в приступе жесточайшей рвоты. Пошатываясь и ударяясь о стены, как теннисный мяч, он с трудом выбрался наверх.

Выйдя на воздух, он нашел скамейку, откинулся на спинку, прикрыл глаза, стараясь выбросить из памяти только что увиденное.

Через несколько минут кто-то потряс его за плечо. Следователь нехотя разлепил веки. Над ним стоял Атаман. Лицо его не предвещало ничего хорошего. Ревякин вопросительно уставился на напарника. Тот сел рядом.

Несколько секунд висело молчание. Потом Терпухин сказал:

— Я, наверное, поеду домой.

До Ревякина смысл сказанного дошел не сразу. А когда дошел, он взвился, как ракета:

— Как «домой»?!

— Вот сейчас с тобой поговорю, попрощаюсь с Макаренко — и на вокзал за билетом.

— Что случилось? — спросил Ревякин.

— Случилось, пацан. Такое, что мне не захотелось тут больше оставаться.

— Подожди! Ты говоришь какую-то ерунду!

— Нет. Я на полном серьезе. И еще. Найди какого-нибудь подонка, которого тебе не жалко, и повесь на него это дело. Просто внаглую пришей, чтобы не отклеилось. А потом, когда его засудят, положи папку на самую дальнюю полку архива. И забудь как страшный сон.

— Что это за загадки? Ты что-то прочитал?

— Сережа, я не буду вдаваться в подробности. Просто скажу, что я понял, что мне хотел сказать Жвания.

— Может, расскажешь?

— Нет. Скажу только, что никакой это не маньяк. И что поймать этого убийцу все равно не получится.

— Получится, если ты перестанешь выпендриваться!

— Я не выпендриваюсь. Просто мне не хочется тебя хоронить. Ты еще совсем молодой.

Так что, Серега, забудь это дело. Все, я пошел.

Ревякин оторопело смотрел ему вслед. В фигуре Атамана появилась какая-то старческая сутулость.

Сергей опомнился, догнал Терпухина, попытался отговорить, объясниться. Юрий посмотрел на следователя такими глазами, что тот отшатнулся.

Ревякин побежал на доклад к Макаренко. Тот встретил его спокойным сообщением, что он все знает: Атаман только что поговорил с ним по мобильному.

— И что прикажете делать? — спросил Ревякин.

— Работай, — ответил генерал. — Может, это просто очередной каприз. А если нет. Да черт тогда с ним! Самому тошно, как он тут принца крови корчит!

Ревякин вернулся домой в самых расстроенных чувствах.

Глава 10. Вспомнить все

1.

Ника преобразилась до полной неузнаваемости.

Теперь, стриженная под мальчика, перекрашенная из темно-русого цвета в рыжий, она и сама-то себя не сразу узнала. И это было, учитывая сложившиеся обстоятельства, просто прекрасно. Тем более что ее пребывание в Сочи пока еще не приблизилось к завершению. Ей предстояло еще кое-что сделать.

Высушив волосы после покраски и мытья, она стала собираться.

Лиза положила руку ей на плечо и спросила:

— А может, все-таки передумаешь? Может, мы сами тебя спрячем?

Ника покачала головой.

— Нет, это плохая идея. Я не собираюсь вас подставлять. Поймите, меня будут искать, пока не найдут. Если меня найдут просто потому, что я была неосторожна, и если при этом я буду одна — это ничего. Но случись вам оказаться рядом — кто знает, во что это вам обойдется. Нет, я не могу принять от вас таких жертв. И не просите.

Лиза хотела возражать, убеждать, но стоило ей открыть рот, как Ника просто чуть улыбнулась и покачала головой. И в этом простом жесте было столько твердости, что Котова все поняла.

Но кое-что она все-таки могла сделать для Ники.

— Послушай, у тебя наверняка будут проблемы с деньгами. Возьми немного у меня.

— Ой, Лиза…

— Да ты не волнуйся, я не дам больше, чем могу.

После непродолжительного раздумья Ника согласилась.

Лиза протянула ей сто долларов.

— Этого хватит ненадолго…

— А мне и не надо надолго. Я в городе, если все будет хорошо, не задержусь. Хотя кое-что тут еще надо бы сделать…