Охота на отражение

— Я понимаю. Ну и будь по делу, кто же тебе мешает? Я, между прочим, адекватным буду еще очень долго.

— Ну, если так, то можно и дернуть.

— О! Слова не мальчика, но мужа! — воскликнул Гришин.

Вскоре перед Терпухиным уже стояла табуретка, застеленная абсолютно чистой льняной салфеткой. На ней Гришин составил натюрморт из бутылки белой, тарелки нарезанного мяса, тарелки хлеба и литровой банки маринованных огурцов.

— Вот так говорят про дело настоящие мужики! — довольно заметил Женька.

— Ну, давай по первой, за встречу! — провозгласил Атаман, прекрасно понимающий, что раньше этого тоста Гришин ничего ни говорить, ни слышать не захочет.

Они выпили, закусили.

— А вот теперь можно и о деле. Говори, — произнес Гришин.

— Женька, мне нужен ствол.

— Можно было догадаться и без этого. Давай сразу о ТТХ.

— Да что там ТТХ? Никакой экзотики. Подойдет что-нибудь масштабов «ТТ». Только не китайского, если можно. И чтобы никакого темного прошлого у оружия. Ну, чтоб не получилось, что из него положили какого-нибудь авторитета. Например, депутата в соседней области.

Женька кивнул.

— Для тебя — только чистое. Это я прекрасно понимаю и уставов не нарушаю. Только проблема в том, что сейчас у меня «ТТ» нет. Бывает такое. «ПМ» я тебе не предлагаю — не маленькие дети. Ну а в остальном. А насколько тебе современная штука нужна?

— Ну, конечно, я шпилечного револьвера Лефоше не возьму. И аркебузы времен Ивана Грозного — тоже.

— Понятно. Есть наганы. Нормальные, бельгийские.

— Ух ты! И как состояние?

— В смазке. Я проверял выборочно три штуки из десяти имеющихся — работают как часы!

— Это хорошо. Ну, допустим, пусть будет наган. Хотя, конечно, у него есть минусы. Я про перезарядку. Медленно.

Гришин задумался. А потом вдруг расхохотался:

— А ты два возьми! Будешь палить по-македонски, как в кино! Устроишь тут вестерн Серджио Леоне!

— Я не склонен к ковбойству. Один возьму. Сколько стоит?

— Только для тебя отдам за сто пятьдесят убитых енотов.

— Что-то дешево. — насторожился Терпухин.

— Это себестоимость. Именно столько я выкладывал поставщику. Я же говорю, для тебя цена специальная. Ты особенный клиент. Такими надо дорожить.

— Я у тебя не так уж часто отовариваюсь, — улыбнулся Терпухин.

— И слава богу, что народ вроде тебя нечасто нуждается в услугах меня и моих коллег. А то я бы давно свалил куда-нибудь далеко и попросил там политического убежища. Так. Наган у тебя есть. Сколько патронов?

— Думаю, что полсотни с запасом хватит.

— Ну, учитывая емкость барабана, — сорок девять. То есть семь перезарядок. хорошее число. Правильное.

— Не помешало бы еще нож хороший.

— Какой именно? Как у Рембо или поскромнее?

— Нет, как у Рембо мне только помешает. Мне бы чего-нибудь складное тактическое, если не возражаешь.

Разливая водку, Гришин ответил:

— Желание клиента для меня закон. Будет тебе на выбор несколько «спайдерок». Фирма проверенная.

— Это точно. Ну, еще не помешал бы электрошокер. Только такой, с которым правильные руки поработали.

— Запросто! Только через пару часов — надо позвонить товарищу. Я сам трещотками больше не занимаюсь. Дело дурное и не очень прибыльное. И засыпаться можно с полпинка — купит какая-нибудь малолетка игрушку, ткнет кого-нибудь сгоряча. Ну а тот возьми да и отбрось коньки. Что, думаешь, эта малолетка станет потом в ментовке молчать про то, где трещотку добыла?

— Ясно. Но достать сможешь?

— Ну говорю же — запросто. Только подождем, пока привезут.

Выпили еще по одной. Гришин спросил:

— А ты какими ветрами в Сочи? Говорили, что тебя только что не под барабанный бой выдворяли. И вдруг — вот он ты.

Терпухин кивнул:

— Выдворяли и правда под барабаны. Я тут в прошлом году, конечно, лишнего нашумел. Не получилось все сделать тихо, к сожалению. Меня предупредили, что если еще раз увидят в Сочи, то посадят сразу. А вот на днях приезжает молодой мент и говорит, что тот самый Макаренко, который меня выгонял, теперь зовет на помощь. Чип и Дейл в одном лице. Так вот, у них тут была серия — кто-то резал «зверей». Я попал на роль консультанта по кавказскому вопросу. Ну, правда, в прошлом я со многими полезными людьми тут перезнакомился. Жалко, если честно, что после Руфиева уже ни до кого из них не добрался. Насколько воздух стал бы чище. Ну вот, в итоге я понял, что никакой это не маньяк.

Гришин спросил:

— А это, часом, не какие-то неофашисты?

— Это не фашисты, — спокойно ответил Атаман. — Это гораздо хуже. Потому что это чеченская организация. Ты же знаешь, кто такой Жвания?

— Дурацкий вопрос. Как можно жить в Сочи и не знать Жвания?

— Можно, Женя. Вот, к примеру, этот мент, с которым я в паре работал, — он просто с раскрытым ртом за мной ходил.

— Если не знаешь Жвания, то ты не человек, а огурец! — провозгласил Гришин, накалывая на вилку маринованный аналог необразованного жителя Сочи.

— Ну так вот, Жвания мне подсказал кое-что. Дал листик от какого-то дерева. Я не понял, что за оно, пошел в библиотеку, полазил по литературе. И знаешь, что мне подсунули? Это анчар, Женя. Этот лист — от анчара.

— И что? Тут я не компетентен.