Читаем Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб полностью

Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб

В последнем слове Кулик просил о снисхождении: «Я был озлоблен против Советского правительства и партии, чего не мог пережить, как большевик, и это меня привело на скамью подсудимых. Я допускал антисоветские высказывания, в чем каюсь, но прошу меня понять, что я в душе не враг, что я случайно попал в это болото, которое меня затянуло, и я не мог выбраться из него. Я оказался политически близоруким и не сообщил своевременно о действиях Гордова и Рыбальченко».

Сталин Кулика не пощадил. 25 августа 1950 года его расстреляли. В тот же день судили Гордова и Рыбальченко. Они признали свою вину, но жизнь все равно не спасли. Василий Николаевич на закрытом заседании Военной Коллегии Верховного Суда согласился, что вел «нездоровые разговоры о коллективизации и во время одного такого разговора допустил выпад против Сталина», но уверял, что не является ни врагом, ни контрреволюционером и горячо любит свою Родину.

Германские заговорщики 20 июля в большинстве своем на суде пощады не просили, да и понимали неизбежность смертных приговоров. Они утверждали, что в устранении Гитлера видели единственный путь для спасения Германии. Советские генералы-псевдозаговорщики не стали на процессах отстаивать свои антисталинские взгляды. Здесь сыграли роль сразу несколько обстоятельств. Немецкие генералы и политики держали ответ за неудавшееся покушение на фюрера и реальный заговор с целью захвата власти. Гордова, Кулика и Рыбальченко судили за одни только разговоры. Они уже несколько лет провели в тюрьме и надеялись, что высшей меры наказания к ним применять не будут. Сказалась и разная ментальность германских аристократов, составлявших костяк заговора 20 июля, и советских выдвиженцев из рабоче-крестьянской среды. Штауффенберг, Бек и их соратники рассчитывали после убийства Гитлера ликвидировать нацистский режим и вернуться к демократии Веймарской республики. Кулик, Гордов и Рыбальченко дальше мыслей об улучшении советской власти и замены Сталина кем-либо более терпимым и менее жестоким не шли. Кулик, например, показал на суде: «… Мы обсуждали, если что-либо случится со Сталиным, то кто его может заменить? Я сказал, что может заменить его Молотов, но он тоже уже стар, а Гордов или Рыбальченко сказал, что его лучше может заменить Вознесенский».

Устранить же Сталина мнимые заговорщики имели еще меньше возможностей, чем агенты германских или японских спецслужб.

Были ли у Сталина планы покушения на Гитлера, а у Гитлера – планы устранения Сталина и других членов «Большой тройки»? Собиралась ли японская разведка с помощью бывшего комиссара госбезопасности Люшкова уничтожить советского лидера? Боюсь, что сегодня на все эти вопросы придется дать скорее отрицательный, чем положительный ответ.

Как же повлияли шпионские страсти военного времени на исход войны? Думаю, что почти никак. Порой немецкие агенты сообщали действительно ценные сведения стратегического значения, но вот использование их определялось общей стратегической концепцией и видением войны самим Гитлером и ближайшими к нему генералами. И главные решения по проведению основных военных операций принимались обыкновенно независимо от наличия тех или иных агентурных донесений.

Хотя после окончания войны прошло уже более полувека, подготовка спецслужбами покушений на Сталина и Гитлера, действия немецкой разведки в советском тылу и советской разведки на территории Рейха и на оккупированных территориях остаются одним из наиболее темных вопросов истории. Белых пятен, как смогли убедиться читатели, здесь гораздо больше, чем твердо установленных фактов, когда мы можем уверенно сказать: было так, а не иначе. Ведь нам приходится опираться главным образом на воспоминания бывших сотрудников спецслужб и на документы, публикуемые теми же спецслужбами. Здесь правда всегда причудливо переплетается с вымыслом, благодаря чему всегда остается несколько возможных версий одного и того же события, биографии того или иного знаменитого агента. Поэтому о разведке и несостоявшихся покушениях на великих мира сего, особенно когда временная дистанция с прошлым составляет лишь несколько десятилетий, чаще писали и будут писать повести и романы, а не исторические исследования. Моя же книга, для которой я старался не только брать твердо установленные факты, но и анализировать все существующие версии и гипотезы, завершена. В конце пути вопросов осталось не меньше, чем было вначале. Но иначе и не может быть до тех пор, пока не будут открыты для независимых исследователей архивы советских, германских и японских спецслужб эпохи Второй мировой войны. Наверное, этого придется ждать еще не одно десятилетие. Так что оставим окончательный ответ на все вопросы историкам XXI века.