Охота на удачу

— Бывал здесь? — Лиля, уже вставшая ногами на ржавую лестничную перекладину, остановилась.

— Тысячу раз! — ответил Герка. — Мы с пацанами в детстве этот бомбарь вдоль и поперек облазили. Каждый закоулок знаю. На нижнем ярусе общий зал, там еще когда-то кровати стояли. Еще лекционная, котельная и кабинет. А, точно! Еще душевые и сортиры.

Он выпалил все это с готовностью, ожидая, что вот наконец-то эта обезбашенная неформалка посмотрит на него с уважением. Однако вместо этого Лиля недоверчиво приподняла бровь и разочарованно покачала головой.

— Воронцов, я реально не понимаю, как ты дожил до своих лет. Это опасное место. Очень, очень опасное. Особенно для детей.

Гера опомниться не успел, как она исчезла. По ржавым ступенькам приглушенно застучали кеды. Оставалось только догонять, надеясь придумать достойный ответ на ходу. Как назло, в голову лезла только какая-то банальная чушь.

Лиля уверенно передвигалась в темноте, стелясь вдоль стенок. Она преспокойно обходила даже самые незаметные препятствия, в то время как Гера дважды чуть было не упал, зацепившись за что-то ногой, и один раз пребольно треснулся коленом о высокий, сколоченный из досок ящик, брошенный прямо поперек коридора. Догнать девушку удалось только возле лектория.

— Это почему здесь опасно? Столько раз сюда приходили, и ничего!

— Совсем ничего?

— Ну, главное на старших было не напороться… А в остальном тут чуть ли не самое безопасное место в Сумеречах!

— И что, никто и никогда здесь… мммм… не пропадал?

«Нет, конечно!» — эти слова почти сорвались с языка. Но что-то заставило Геру усомниться в их правдивости. Тот невинный тон, с которым Лиля задала последний вопрос… что-то в нем такое было. Воронцов вдруг подумал, а почему, собственно, они с друзьями перестали посещать это место? И внезапно вспомнил Женьку Косюка, который… который пошел играть в «бункер» и пропал. Исчез. Растворился. Даже тела не нашли. От этого воспоминания по спине, от копчика до затылка, пробежал холодок. Как он мог забыть об этом? Ведь именно после пропажи Женьки закончились их одиночные, а за ними и совместные походы в «бункер»! Словно отшептало!

— То-то! — назидательно, однако без тени злорадства подытожила Лиля. — Ты, Гера, меньше разговаривай. Сейчас я за тебя отвечаю, и думаю за тебя тоже я. Так что, если я иду куда-то, значит, ты следуешь за мной безо всяких вопросов.

С этими словами она уверенно скользнула вниз. Герке не оставалось ничего другого, как спускаться следом. С потолка на голову падали редкие капли конденсата. Отсыревшие ступени покрывала ржавчина, крошащаяся под пальцами. Вновь немилосердно зачесались изжаленные крапивой руки.

Лилю он отыскал уже возле входа в котельную. Девушка стояла перед массивной дверью, нетерпеливо топая ногой по полу. Геру так и подмывало сказать, что засов не открывается, и в котельную попасть невозможно. Можно лишь посмотреть через окошко с решеткой, находящееся на уровне глаз взрослого человека. Сколько раз они сами, девяти-, десятилетние пацаны, стояли перед этой дверью, по очереди подсаживая друг дружку, чтобы каждый мог рассмотреть недоступную комнату в деталях. К сожалению, проржавевший засов намертво прикипел к двери, не желая сдвигаться под ударами кирпичей и арматурин. Даже взрослые мальчишки оказались здесь бессильны, о чем свидетельствовали чистые стены внутри котельной. Но, глядя, с какой уверенностью схватилась Лиля за ржавое, покрытое мелкими каплями «ухо», Воронцов промолчал. Судя по ее виду, она точно знала, что дверь открывается.

— Не стой столбом! Помоги! — потребовала панкушка. — Я с последнего раза слишком плотно закрыла.