Охота на вампиров

Из своего экспертного чемодана Дима достал белый бумажный конверт, ловко подсунул его под штуковину и стряхнул штуковину внутрь конверта.

— Интересно, что тут делает донорская игла? — обернулся он к нам, держа конверт двумя пальцами.

* * *

Как я среди этого сумасшествия умудрилась оформить визы и купить билеты на самолет, сейчас уже и не вспомню.

Осмотр этого гиблого места и трупа занял около трех часов. Разглядев из-за наших спин покойного деда, тихо заскулили тетушки из жилконторы.

— Не дожил дед, помер все-таки, — всхлипывали они, ничуть не сомневаясь, что Макар Макарович покинул этот мир по естественной причине, от старости. Но Дима был с этим не согласен.

— Кровопотеря, — сказал он мне, произведя беглый осмотр трупа. — На шее четыре ранки, в районе сонной артерии. Из него кровь выкачали.

— Дима, каким образом?

— Каким? А вот видишь, эта игла для того и предназначена. — Он открыл конверт и показал мне металлический желобок, найденный под кроватью. — Втыкаешь ее в артерию и качай себе кровушку.

— И много так можно выкачать?

— Да хоть всю. Только ноги приподнять и вперед.

— Подвесить, что ли, за ноги?

Я забрала у него конверт и стала недоверчиво рассматривать эту самую донорскую иглу.

— Ну почему подвесить? Положить. Вообще все манипуляции над телом лучше проводить в лежачем положении. Это не я первый сказал.

— Послушай, а из мертвого человека можно так кровь выкачать?

— Думаю, что да. После смерти кровь сначала сворачивается, а потом, через некоторое время, разжижается снова. Вот и качай.

— Значит, и из живого, и из мертвого?

— В общем, да. Только живого надо как-то зафиксировать, чтобы он не мешал.

— Ты про старика?

— Да нет, я вообще. Старик-то уже шевелиться не мог, обессилел, с ним справиться было легче легкого.

Дима откинул серое одеяло, обнажив старческие ноги трупа. Они были связаны ремнем в лодыжках.

— Видишь? Он ему ноги приподнял, закрепил их вон хоть за спинку кровати. — Дима взялся за никелированную спинку допотопного ложа и пошатал ее, проверяя, можно ли привязать к ней ремень. Кровать хоть и облупилась, и заржавела, но держалась крепко. — А вон на полу капли крови.

Я проследила за его взглядом; на пыльном полу действительно расплывались две темно-розовые капли.

Слушавший наш диалог Мигулько вдруг метнулся из комнаты. Я отправилась за ним; выскочив в коридор, он резко рванул на себя дверь Нинкиной комнаты. Похоже было, что Нинка вцепилась в дверную ручку изнутри и держала изо всех сил, потому что дверь не поддавалась. Костик рванул еще раз, прямо-таки с остервенением, дверь распахнулась, и Нинка, вися на ручке, вместе с дверью выехала в коридор. Костик тут же оттянул дверь до отказа и зажал Нинку в углу.

— Говори, что здесь было, — тихо, но внушительно приказал он Нинке. Она некоторое время смотрела на него выпученными бессмысленными глазами, а потом тихо завыла. Что она пыталась выразить, было не разобрать, поэтому Костик, а за ним и я наклонились почти вплотную к Нинке.

— Сте-епа, уй-ей, Сте-епа-а, — расслышали мы в тоненьком вое.

Мигулько выпрямился и отпустил дверь, на которой висело болезненное существо. Повернувшись ко мне, он сквозь сжатые зубы процедил:

— Ну и где этот чертов Бендеря?!

При звуке знакомой фамилии Нинка завыла громче.

— Посади здесь засаду, — тихо посоветовала я Косте. — Может, он еще придет.

— Откуда? С того света?

— Не важно. Приходил ведь…

— Мне оперов страшно сюда сажать. Чертовщина какая-то…

— Возьмите с собой осиновый кол, — посоветовала я, но по выражению Костиного лица поняла, что переборщила.

Вернувшись в комнату покойного Макара Макаровича, я отозвала в сторонку Диму, уже успевшего надеть резиновые перчатки.

— Дима, труп не убежит. Давай сначала займемся живым существом. Надо освидетельствовать соседку, у нее такие же повреждения на шее.

— Без вопросов, — откликнулся Дима, направляясь за мной.

Нинка все еще цеплялась за дверь, но при виде могучего эксперта Сергиенко в камуфляже как-то расслабилась. Лицо ее по-прежнему ничего не выражало, но выть она перестала и в упор смотрела на Диму.

— Ну-ну, — ласково сказал Дима, подойдя к девушке. — Все хорошо, не бойся. Дай-ка я шейку твою посмотрю, лапушка.

Он осторожно протянул к ней руку, и Нинка, к моему удивлению, даже не дернулась, только закрыла глаза и повернулась к Диме так, чтобы тому видна была ее шея. В коридоре было темновато, и Дима вытащил карманный фонарик, направив луч на Нинкину шею. С правой стороны ее покрывал огромный синяк, на фоне которого чернели пятнышки; их было больше, чем четыре, и на каждом сидела засохшая капелька крови.

— Ну все, маленькая моя. — Дима легонько коснулся щеки девушки. Та вздрогнула и открыла глаза. — Иди к себе, я потом зайду.

Не проронив ни звука, Нинка послушно отправилась в свою комнату и даже не стала плотно прикрывать дверь. Дима выключил фонарик и вздохнул:

— Все понятно. Та же донорская игла. Из этой бедолаги он понемногу качал, не то что из старика. Давай-ка ее в больницу отправим.

Из необъятных карманов своей камуфляжной куртки Дима вытащил мобильный телефон и быстро договорился насчет госпитализации.