Охота на вампиров

— С целью нанесения тяжких телесных повреждений. Он же здоровенный. Во! — Леон, демонстрируя рост смотрителя, поднял руку и даже привстал на цыпочки. — Не на того напал. Ха! Я его через заднее сальто — каблуком в челюсть. Он сначала охренел, вытаращил от недоумения глаза и лишь потом рухнул. Пришлось маленько добавить, чтобы скоро не очухался.

— Браво, боец! — Ал другого от Леона и не ждал. — А чего вас мир не взял? Вы ж так мирно беседовали, выпивали…

— Откуда знаете?

— Мы рядом в трубе отдыхали, слушали.

— В какой трубе?

— Потом покажем. Тебе понравится. Говори, из-за чего в драку снялись?

— Сам не знаю. Стал вдруг орать, что я не мальчик. Раз меня «лохматые», кричит, не боятся, значит, я не мальчик. Понятно, что не девочка, — он подмигнул Ольге, — и никогда, Ал, ею не буду. Поверь на слово.

— Чем тебе Оля не угодила?

— И угождать мне не надо. Об одном прошу, валим отсюда, и поскорее.

Он умоляюще смотрел на Ала, но волк и Ольга думали иначе.

— Знаешь, Леон, иди в ту комнату и жди нас там. Мы скоро…

Лучше бы он послушался, так нет, начал скандалить.

— Ты смотри, что деется! Я к нему, тайком от Еремы, на помощь… В результате получаю лопатой по голове, жру вредную для организма водку, оказываюсь в логове чудовищ, а он меня гонит! Нет, Ал, ты натуральная свинья.

Волк недовольно заурчал.

— Малыш, не бери в голову, наш Леонтий из артистической семьи. Тебе бы его воспитание, ты бы ни за что в бандиты не пошел. Все! — остановил Ал закипающего Леона. — Шабаш! Хватит разговоров, двинули.

…Эта стальная дверь отличалась от других. Она была высокая, массивная и двустворчатая. На облезлой краске угадывались надписи о специальных допусках и всякие каббалистические знаки, обозначающие секретность.

Ал мельком глянул на своих товарищей. Волк обнажил клыки и замер, как перед прыжком. У Ольги опять обозначился «чахоточный румянец», на этот раз другого оттенка. Пурпурные пятнышки алели на абсолютно белых ланитах. Леон оставался сзади, но и он прекратил стенания.

Ал взялся за ручку двери, она на удивление легко подалась, и толкнул створку вперед.

На них обрушился жуткий вой, который совсем не подействовал на Малыша. Он сразу прошмыгнул в открывшуюся щель. Так же действовала и Ольга, чуть не отшвырнув Ала в сторону. Может, потому Ал замешкался и продолжал растерянно стоять. Сзади на его плечо легла рука Леона, он похлопал ее своей ладонью, дескать, все нормалек, дружище, вздохнул и шагнул за дверь.

Вой мгновенно умолк. Тишина нависла грозовой тучей, в которой ворочался ужас, словно готовый вот-вот взорваться.

Открывшееся помещение как бы продолжало коридор, только значительно просторнее, и в нем, будто стеллажи в библиотеке, стояли клетки. Ряды клеток, образующие лабиринт.

По этому лабиринту Ал бегал пацаном…

Что-то в голове пискнуло, похожее на зуммер телефона. «Алло?» Пока ответа не было.

Первые клетки оказались пустыми. Куда Ольга с Малышом запропастились? Где смотритель Степан Ильич? Где «мохнатики»?

Ал оглянулся на Леона. Тот стоял в дверях, не решаясь войти.

— Где твой богатырь?

— Не знаю. Был здесь, — он показал на место у моих ног. — Может, куда уполз?

— Ага, встал на карачки и пополз.

Ал пошел вдоль клеток и увидел тварь. Она вжалась в угол и с ужасом смотрела на него.

Там, на горе, он их особенно не разглядел. Помнилось нечто здоровущее, лохматое, а главное, жуткий оскал. Уж потом Ал вволю налюбовался Монахом. В покойничке что-то оставалось человеческое, но в этой скотине — ничего подобного. Натуральная зверюга из ночного кошмара. Круглая морда, уши торчком, вместо носа две прикрытые шерстью дырки и незакрывающаяся пасть, обнажающая частокол громадных острых зубов. Ее страх не вызывал жалость. Знаете, это бывает, когда видишь побитую собаку, только что рычавшую и бросавшуюся на тебя. Но, получив добрый пинок, она отлетает под забор и там надрывно скулит, вызывая уколы совести.

Захотелось ворваться в клетку, топтать тварь ногами, повыбивать ей клыки, пальцами вцепиться в шерсть, разорвать в клочья и… Стоп!

Стоп… Руки Ала уже дергали решетку, а глаза искали запор. Но он смог остановиться и из-за плеча глянуть на Леона.

Тот смотрел на приятеля странно, с недоумением, и совершенно справедливо повертел пальцем у виска. Это несколько охладило.

— Ты чего, Ал? — спросил он. Ал помотал головой.

— Все в порядке, Леон, — ответил он. — Нашло… Это ж все-таки моя детская площадка, песочница, так сказать. Вот и воспоминания…

— Ни хрена себе воспоминания!

Вдруг до них донесся леденящий душу звук, напоминающий чавканье. Ал начал подозревать нехорошее.

Махнул рукой Леону, мол, оставайся на месте… Дурак, не следовало этого делать, конечно, он поперся за мной.

Оставив тварь в живых, он обогнул ее клетку и увидел другую, распахнутую.

Они попали на пиршество. Малыш успел-таки задрать животину и лакомился. А поскольку мой звериный дружок никогда не грешил жадностью, то к застолью была приглашена Ольга. Правда, она употребляла только деликатес. Если волк жрал кусками, то Олечка ладошками черпала кровь и жадно, взахлеб пила. На ее измазанном лице было написано блаженство.