Охота на ведьму

— За себя порадуйся! — советует Аякс. — Пришли! Только, ребята, тихо! В гостинице мент до утра дежурит, мимо надо проползти, чтобы каблучок не стукнул! Есть, конечно, другой путь, — ответил он на вопрос Кости, — но вам он едва ли подойдет. Через тепловой коллектор.

— Пусть коллектор будет нашим выходом, — пожелала я, и мы сквозь калиточку в железных воротах, загораживающих арочный въезд в гостиничный двор, пробрались наконец на подохранную одиноким ментом территорию.

Крытая лестница, ведущая под стену старинного, еще дореволюционной постройки здания гостиницы, ввела нас в густую, сырую тьму подземелья.

— Фонаря-то нет! — попенял нам Аякс и, пошуршав, чиркнул спичкой.

Мы с Костей помогли ему зажигалками.

— А надо бы фонарь-то!

Он откуда-то сверху достал толстую грязную свечку, засветил ее от моей зажигалки.

— Прожектор!

И повел нас через груды мусора на входе в подвальные глубины.

По кирпичным лестницам, ведущим то вниз, то вверх, по низким, просторным залам, через тесные комнатенки и коридоры, напоминающие щели, мы вышли за пределы гостиничного здания и, по-моему, миновали проезжую часть проспекта перед ней.

— Эй, Вергилий, ты не заблудишься? — тронул Венчика за плечо Константин.

— Ты не заблудись! — быстро ответил тот. — А обзываться я тоже умею! Пришли! Смотрите, люди, и запоминайте. Справа — вход в лабиринт, а дальше туда — под площадь, там затоплено все, и вам туда не надо ни под каким видом, иначе вас потом неделю не отыщешь. Прямо — тупик метрах в двадцати. Комнат много, но дорога кончается. Отсюда нам только налево, в тепловой коллектор, пошли покажу.

Вскоре мы вышли к теплотрассе. Грязный, но удобный путь через люк в один из переулков городского центра.

Когда вернулись назад, на развилку трех дорог, Аякс прилепил свечку к выступу в стене, повернулся к нам и, сложив смиренно руки, осведомился:

— Теперь скажите, люди, зачем вам сюда надо было?

Мы с Костей переглянулись.

— Ладно, это не мое дело, может, вы в спелеологи готовитесь, но зачем меня из дома выдернули, мне узнать можно?

— Ее чуть не убили этим вечером, Аякс, — ответил ему Костя. — В подъезде стреляли.

— Стреля-али! — эхом отозвался Венчик. — Я всегда тебе, Танюха, говорил, выходи замуж и живи тихо. Вот, за него хотя бы. Эх и дети будут! Все-все-все! — выставил вперед ладони. — Стоп! — крикнул двинувшемуся было с места Константину и, не обращая больше на него внимания, обратился ко мне: — Ну, раз в тебя стреляли, мне, конечно, надо из дома бежать, чтобы, скажем, еще не пальнули, так?

— Так, Венчик, — я киваю ему, — так, в самую точку. В меня стрелял бес из той компании, что била вас сегодня на свалке. А из вашей компании ты один связан со мной, меня привел на свалку ты. Стреляли потому, что уже много знаю по этому убийству. А раз ты связан со мной, кто поручится, что от меня ты не узнал чего-то лишнего? Люди взялись чистить территорию от грязи, ты меня понимаешь? И мы с тобой подлежим зачистке.

— Черт меня дернул с тобой связаться!

— Не исключено, что сейчас ты полностью в стороне, не дошли до тебя и доходить не собираются, но поручиться за это нельзя. Поэтому, если стреляли в меня, то и ты беги из дома тоже.

— Тоже — тоже! — сверкнул Аякс кровавым, вурдалачьим глазом.

— А зачем их били-то? — подал голос Константин.

За меня ответил Аякс:

— Выгоняли нас оттуда, чтобы, если видели, как труп привезен был, не обрисовали это ментам или вот ей! А битье это так, в виде подкрепления, да и по обычаю положено.

— А здесь, Веня, мы вот зачем, — продолжила я отвечать на его вопрос. — Я вызываю на нас милицию…

Они оба уставились на меня, как на особу, вдруг заголившуюся в общественном транспорте, только Константин молча, а Аякс с комментариями.

— О-о! — воскликнул и закрыл щеки ладонями. — Рехнулась Танюха сегодня вечером в подъезде! Знаешь что, — он коснулся пальцем моей груди, — я так не играю! Еще два таких же слова, и я скажу, что ты меня не видела, а я тебя не замечал. Коллектор вы знаете где. Чава!

Хмель в нем, что ли? Трещит без умолку, как радиоприемник!

Я почувствовала приближение раздражения и потерла лоб, а когда отвела руку, Константин жестко держал Вениамина за воротник пальто. Тот не трепыхался, а с ангельским выражением разбитого лица почти висел, подняв плечи и растопырив руки. Я молча и мягко освободила Вениамина от железной хватки сэнсэя.

— Так вот, — продолжила я изложение сути дела, — ты, Веня, вызываешь на нас милицию…

— Ась? — вскинулся он, но, быстро глянув на шевельнувшегося Константина, сник. — Угу, вызываю, да.

— …и сюда больше не возвращаешься. Мы дожидаемся ее и, убедившись, что это именно милиция, тихо уходим через коллектор теплотрассы.

Теперь взревел Костя:

— А может, он прав, и ты действительно не в себе?

Вот почему я предпочитаю работать в одиночку. Хоть и трудно порой бывает выпутываться из переделок, зато не требуется никого убеждать, ничего объяснять и доказывать, а действуешь себе, как считаешь нужным, и следишь за результатами.