Охота на выбивание [СИ]

— Забыл коньяк и виски, — сказала она, уже появляясь в комнате. Юрию нравилась эта манера Ольги бродить по квартире нагишом, с ее накаченной фигурой это было приятное зрелище. Ольга как-то обмолвилась, что долго занималась восточными единоборствами. По мнению Юрия, она перекачала плечи и бицепсы, да и ноги были чересчур рельефны. Зато живот у ней был поджар, и пресс значительно превосходил по упругости то, что имел Астафьев, за последние полгода окончательно забросивший свои гантели. Сейчас на Ольге не было ничего, но зато уже были подведены брови, ресницы и губы. Он протянул, было, к ней руки, но Ольга больно шлепнула его по пальцам, и начала одеваться.

— Ты поешь? — поинтересовался он.

— Нет, не могу, — отказалась Ольга. — Сейчас все полезет обратно. А ты что, не поедешь со мной? — она состроила невинные, удивленные глазки.

— По чину не полагается. Что там должен делать начальник следственного отдела? Я ведь даже не оперативник.

Юрий все-таки встал, начал одеваться.

— Спи дальше, ты что поднялся? — удивилась Ольга.

— Да нет, уже не смогу, все равно весь сон обломали. Такая уж у меня натура глупая. Если разбудят, не могу больше уснуть.

Он уже дожаривал себе сосиску, когда зазвонил его мобильник. Звонил Колодников.

— Да, Андрей.

— Слушай, там Ольга еще у тебя? — поинтересовался Колодников.

— Да, а что?

— Да, мы тут с трупом кувыркаемся, ждем ее. Я просто вспомнил, ты говорил, что у Сомова должен быть какой-то незаконнорожденный сын?

— Да, а что?

— А то, что у этого трупа паспорт на имя Ивана Павловича Суконина. Паспорт старый, советский, так что тут и родитель его прописан: Павел Павлович Сомов.

— Нормально! — Восхитился Астафьев, и пропел на мотив известной песни. — "Трупы не кончаются, трупы продолжаются". Эта турбаза «Дубки» мне уже в печенках сидит. Я сейчас тогда тоже подъеду.

Юрий потушил форсунку, и, воткнув вилку в сосиску, побежал в зал.

— Я еду с тобой, — объявил он.

— Чего это? — удивилась уже одетая Ольга.

— Давно свежий труп не видел, соскучился.

Одеваться, и одновременно есть горячую пищу весьма проблематично, так что последний кусок сосиски Юрий уронил себе за пазуху. Доставали его оттуда дружно, в четыре руки, причем Астафьев при этом скакал козлом, подвывая, и судорожно вытаскивая из брюк рубаху, а Ольга старалась расстегнуть тугие пуговицы джинсовой рубашки. В результате сосиску она извлекла, и даже съела, а вот живот Астафьева представлял собой нечто красное и жирное. Ольга в утешение, даже чмокнула его в эту живую сковородку, что мало утешило Юрия. А тут уже с улицы донесся звук автомобильного клаксона.

Машина привезла их за окраину города, там, где начиналась федеральная трасса. Уже начало рассветать, так что и машины, и люди, стоящие на обочине, походили на серые тени. К вновь приехавшим с довольным лицом подошел Колодников.

— Доброе утро, Ольга Леонидовна. Так я и знал, Юрка, что ты не удержишься и приедешь, — сказал он Астафьеву.

— Да ты нашел, чем меня удивить, — пожимая руку майору, признался Юрий. — Что, в самом деле, это тот самый сын Сомова?

— Ну да. И знаешь, что странно, его там раздели, вещей нет, а в кармане рубахи паспорт и билет на самолет.

— Значит, хотели, чтобы он был опознан. Как ты думаешь? — предположил Юрий.

— Ну, да, похоже. И тело то лежало всего в трех метрах от обочины. Даже до лесопосадки не дотащили. Правда, нашли бы его только утром, а не сейчас.

— Почему утром? — спросила Ольга.

— Его ведь как обнаружили — случайно, — пояснил Колодников. — Шел автобус с челноками из Астрахани. Одну бабу приспичило до ветру, по маленькому. Автобус остановился, та выскочила с фонариком, только села, потом фонарем вокруг себя повела… Короче, сходила она не только по малому, но и по большому.

— Как его убили? — спросил Юрий.

— Удавили. Причем тот, кто это делал, мужик был сильный. Сын Сомова хоть и в него ростом пошел, но так мужик, чувствуется, крепкий, жилистый. Все руки изрезаны удавкой.

— Он когда прилетел? — спросила Ольга.

— Не знаю, еще не смотрел.

— Давай, поглядим, — предложил Юрий.

Они втроем сели в Уазик, включили свет, и Колодников, прищурившись, прочитал.

— Рейс Тюмень-Железногорск, прибытие 18–20 Москвы.

— Во сколько эти челноки обнаружили тело? — спросила Ольга.

— В пол-третьего.

— А до аэропорта, сколько у нас ехать? — все выпытывала она.

— Больше двух часов, — припомнил Андрей.

— Это, смотря как ехать. А так, даже больше, — вмешался водитель Уазика, — около трех. Я на своих «Жигулях» ездил, брата как-то встречал.

Астафьев задумался.

— Надо поискать свидетелей в аэропорту, — предложила Ольга.

— Да, это обязательно, — согласился Юрий. — Нужно обратиться к начальнику охраны, может, они записывали все на видео. Сейчас же везде стоят эти камеры наблюдения. Следы на обочине есть?

— Нет, — Колодников отрицательно замотал головой, — недавно тут насыпали щебенку, так что следов нет не только от машины, на которой его привезли, но и от автобуса с челноками.

— Надо выяснить, кто сообщил сыну Сомова про смерть отца, и кто еще мог знать об этом, — предложила Ольга.