Охота на выбивание [СИ]

И, развернувшись, она вышла из кабинета. Бежать вслед, извиняться, что-то объяснять, Юрий не стал. Это было не в его правилах. Достав сигарету, он закурил, и подумал: "Боже, какие они все одинаковые! Стоит чуть больше приблизить к себе, как уже думают, что имеют на меня какие-то права. Как это все надоело".

В это же самое время Андрей Колодников был в самом эпицентре будущих похорон хозяина турбазы. Заправляла этим всем хаосом невысокая, худощавая женщина лет семидесяти. Это была соседка, а по совместительству, экономка, так называли эту должность раньше, Мария Васильевна. С тех пор, как три года назад умерла жена Сомова, она занималась хозяйственным руководством его квартиры. Именно она вызвала из Тюмени загадочного сына Пал Палыча.

— Еще позавчера позвонила ему, — подтвердила она, — как только мне самой позвонили, сказали, что Палыч в морге, я и позвонила ему.

— Он сказал, когда прилетит?

— Нет, просто сказал, что ближайшим рейсом вылетает.

— А кто-то при этом был?

— Как это был? — не поняла старушка.

— Ну, кто-нибудь из посторонних присутствовал при этом вашем разговоре с ним?

— Нет, я одна была. Мне еще оттуда, с базы, позвонил Семен Константинович, я после этого и позвонили Ване.

— Семен, это кто? — не понял сразу Колодников.

— Это Соленов, Семен Константинович, давний приятель Пал Палыча. Большая шишка в нашей мэрии.

— А он говорил, чтобы вы вызвали этого Суконина?

— Да, как же, так и сказал. Я бы так, может быть, и расстраивалась бы весь вечер, а тут делов сразу навалилось, и Ване позвонить нужно было, и насчет могилки позаботиться. Но, Семен Константинович помог, машину выделил из мэрии, меня так хорошо провезли, я все так быстро сделала. Когда я пять лет назад своего мужика хоронила, это ж, сколько я пешком то набегала! И Загс, и в больницу, и в похоронное бюро, и на кладбище. А тут так хорошо…

— Скажите, Марья Васильевна, — оборвал ее Андрей, — а кроме Соленова, кто еще знал о том, что должен прилететь Суконин?

Она чуть задумалась, а потом кивнула головой.

— Да, почитай, все и знали. Позавчера все эти охотнички сюда пожаловали, прямо с базы. И Соленов, и этот, круглый, Васин, что ли. И Демченко, все втроем прямо, в охотничьей одежде, сапогах. Вот, тогда я и сказала, что Ваня обещал приехать первым рейсом. Этот, круглый то, все удивлялся, почему никто про сына его не знал раньше. Может, все говорил, он и не сын ему? Ну, я когда фотографии Ванины с отцом показала, тогда все и перестали удивляться. Они ведь с ним так похожи, на одно лицо.

— А что это за фотографии? — спросил Андрей. — Можно на них посмотреть?

— Да вон они, в альбоме, там есть это фото.

В это время из прихожей донесся гулкий, мощный голос: — Господь с вами!

— Ой, батюшка приехал! — соседка схватилась, и побежала встречать священника. Колодников же отошел к окну и начал медленно перелистывать альбом. Это был очень заслуженный фолиант, и первые фотографии относились еще к пятидесятым годам прошлого века. Найдя более современные снимки, Колодников начал листать эти страницы, всматриваясь в лица, изображенные на снимках. В квартире остро запахло кадильным дымом, отец Иоанн басил за стеной свои печальные речитативы. Когда же служба кончилась, и священник ушел, Андрей снова подошел к Марье Васильевне.

— Так я и не понял, Марья Васильевна, кто здесь его сын?

Бабушка очень удивилась.

— Да как же, они же оба на одно лицо. Ваньке пятидесяти нет, а он лысый такой же, как Палыч. В военной форме он, снимались еще тогда, когда он служил, года три назад.

Она шустро перелистала альбом, потом еще раз.

— А где же он? — удивилась она. — Тут же вот снимок был. Он в форме, осенью, в шинели, в фуражке. Нет его.

— А кто из посторонних смотрел этот альбом?

— Да эти вот, охотники, и все. Больше я ни кому не давала. Зачем, кому он нужен больше то? Приклеен ведь был, снимок этот. Вот и след от клея остался.

— А фотография хорошая была, или так себе?

— Хорошая! Они в ателье ходили, там в Железногорске. Цветная фотография, большая.

— Понятно. Еще один вопрос. А Иван был охотником, нет? В «Дубках» то он бывал?

— В «Дубках» был, но не охотник, это точно. Палыч не раз мне говорил: "Что такое, мой сын, а не охотник, и не рыбак. Как так может быть"? Ваня в технике, зато хорошо разбирался, механик хороший был, по двигателям, что ли?

— А где он работал?

— А там и работал, на аэродроме. Пал Палыч так и говорил, что тот никак с аэродрома не уйдет, беда просто. Он мечтал его сюда перетащить, на свою турбазу, будь она неладна.

— А семья у него была?

— Была, но уже нет.

— Как это? — не понял Колодников. — Что значит, уже нет?

— Была у него семья, жена, сын. Но лет пять назад они развелись, а с год назад сын погиб. Он у него этот был, на мотоцикле гонял. Вот на нем он и разбился, на соревнованиях. Палыч тоже на похороны ездил, горевал очень, что без внука остался.

— А эти, которые вчера приезжали, тоже про семью спрашивали?

— Да, а как же!

— А почему Сомов, собственно, не говорил ни кому про сына? — этот вопрос почему-то интересовал Колодникова больше всего.

Марья Васильевна пожала плечами.