Охота на Золушку (СИ)

Как ни странно, но при мысли о возможной гибели Бачуриной Модест Семенович ощутил не облегчение, как следовало бы, а некоторое сожаление.

30

Бачурина очнулась в спальне своего московского дома. Открыв глаза, увидела сидящего у постели Тормиса.

- Что случилось? - с трудом разжав губы, прошептала Татьяна. Она ничего не помнила.

- Все в порядке. Как вы себя чувствуете?

- Неважно. Почему у меня перевязана голова?

- Ничего страшного. Всего лишь несколько порезов.

Бачурина прикрыла глаза и с минуту лежала без движения. Затем вновь повторила:

- Что все-таки произошло?

- Нападение. К счастью, ваш водитель успел притормозить и принял удар на себя.

- Я вспомнила. Яркий свет... И мир перевернулся. Он жив?

- Кто, водитель? Жив. Но в тяжелом состоянии. Удар пришелся как раз по тому месту, где он сидел.

- А Макс?

- Отделался ушибами.

- Что-нибудь известно о нападавших? Это люди Гуковского?

- Татьяна Николаевна, - мягко ответил Ян. - Давайте оставим дела на более позднее время. Когда вы будете себя лучше чувствовать.

- Вы не правы, - она с трудом выговаривала слова. - Действовать следуют немедленно. Пока они не ожидают ответного удара.

- Это была специально нанятая бригада уголовников, - с неохотой уступая хозяйке, ответил Тормис. - А руководил ими другой ваш старый знакомый. Не Гуковский.

- Кто?

- Джафаров.

- Откуда это известно?

- Его тело нашли на месте преступления, - пояснил Тормис и добавил: - Кстати о Гуковском. Он звонил, справлялся о вашем здоровье.

- Даже так? Но оставим эту тему. Как убили Джафарова?

- Была перестрелка.

- Много убитых?

- С нашей стороны, как не удивительно, ни одного. Хотя есть раненые. Бандиты потеряли двоих, еще один умер по дороге в госпиталь. Несколько человек получили серьезные увечья и ранения. Все они в руках милиции. Прессе, по согласованию с милицией, объявлено о серьезной автомобильной аварии.

Бачурина долго обдумывала услышанное, затем спросила:

- А не могли труп Джафарова попросту подбросить?

- Исключено. Арестованные, так же, как и убитые боевики, оказались земляками Юсупа.

- Значит - Паша, - после новой паузы заключила Татьяна Николаевна.

- Мы поговорим об этом позже. А пока отдыхайте. Через несколько минут прибудет врач.

- Разве меня еще не осматривали?

- Осматривали. Травматологи. А сейчас приедет акушер. Рейн, когда мы сообщили о полученных вами травмах, настоял на этом. И рекомендовал отличного специалиста.

* * *

Врач явился в сопровождении целого штата ассистентов и с целой машиной аппаратуры. Это был уже немолодой человек в очках, с улыбчивым лицом и огромными усами. Но, несмотря на мягкую улыбку и наивные глаза, он оказался с характером и выставил за порог всех посторонних включая Тормиса. Лишь секретарю Ире разрешили тихонько сидеть в уголке. Осмотр длился больше часа. И с первых же минут улыбка слетела с лица профессора. Он выгнал и ассистентов, и Ирину, оставшись с больной наедине.

- Вот что, голубонька. Не хочу вас ни пугать, ни приободрять. Ничего непоправимого для вашего здоровья не произошло. Но мне сказали, что вы недавно потеряли мужа.

- Да. Но какое отношение это имеет к моему здоровью?

- Не буду ходить вокруг да около. Скажу прямо: если вы хотите сохранить плод, следует поберечь себя. У вас едва не случился выкидыш и угроза срыва беременности не миновала. Придется во всем отказать себе: никаких волнений, никаких переживаний, никаких резких движений и сильных эмоций. Не говоря уже о спиртных напитках, кофе или стимуляторах. Лекарства только те, которые назначу я. Приписываю вам строгий постельный режим, который придется выдержать, если вы желаете доносить ребенка.

Врач удалился, запретив кому-либо входить в спальню, чтобы дать Бачуриной возможность отдохнуть. Но Татьяна не сумела уснуть. В голову лезли тысячи мыслей. Грудь разрывали сотни желаний. А в сердце поселился ад.

Они отняли у нее мужа. И они хотели убить еще не родившегося ребенка. Бачурина не сможет простить этого.

А телефон, как назло, лежит совсем рядом. Не надо даже идти за ним в другой конец комнаты. Просто протяни руку и позвони. И все проблемы будут решены.

Таня взяла черную, как смертный грех, трубку и набрала номер.

- Паша. Воспользуйтесь браслетом, который я вам передала. И я хочу быть последним человеком, с которым он будет говорить.

Невидимый собеседник, тот самый, что посетил вместе с ней Гуковского, все понял. Подготовив акцию, он перезвонит и доложит Бачуриной. Эти несколько фраз стали приговором Паше. Приговором, не подлежащим ни апелляции, ни пересмотру.