Охота в атомном аду

– Вот тебе и «а-а»… Я имел в виду, что вне зависимости от конечной задачи натовцам всё равно надо будет вас уничтожить, ну или как минимум выбить отсюда. Ну и нас с вами заодно… В общем, когда подойдут твои главные силы в виде двух сводных рот, предупреди их, чтобы по нам сдуру не пальнули. А то мало ли… И если мы вдруг бесследно исчезнем – значит, произошло нечто экстраординарное… Ну и постоянно слушай эфир… Хотя, если в городе что-то начнётся всерьёз, вы, я думаю, и без всякой рации услышите…

– Хорошо. А противогазы и прочее брать будете?

– А зачем они нам? Вряд ли враг склонен повторяться. Опять-таки, если они ещё раз применят какой-нибудь херов зарин-зоман, мы все умрём раньше, чем успеем это понять… Двум смертям не бывать, лейтенант, а одной, увы, не миновать…

– Ну тогда удачи! Ни пуха!

– К чёрту, – ответил я, запрыгивая на переднее сиденье джипа. Сидевшая за рулём Кэтрин уже настолько разобралась в наших благоприобретениях, что успела нацепить через плечо деревянную кобуру «стечкина» и, в момент, когда я оказался на соседнем сиденье, как раз заряжала толстыми и короткими макаровскими патронами пистолетную обойму из только что вскрытой картонной пачки. Быстро же этот бионический киберразум ориентируется, прямо-таки на зависть… Через пару минут, когда она закончила (я предпочёл не мешать), вставив обойму на место и убрав пистоль в кобуру, мы, наконец, поехали.

Сперва прямо по трупам, потом тела наконец кончились и началась уходившая вправо от аэропорта дорога с остановившимися где попало или съехавшими в кюветы машинами, некоторые из которых опрокинулись. Внутри большинства автомобилей тоже были мертвецы…

В лесопосадке, слева от дороги, уже вполне грамотно замаскировалась за голыми кустами одна из АСУ-57, чей командир, напоминающая футбольный мяч голова которого в чёрном танкошлеме торчала над низкими бортами самоходки, разглядывал в бинокль недалёкое шоссе и городские окраины. Стихийно продолжавшиеся где-то вдалеке (по ощущению – между нами и городом) взрывы, дым от которых сносило ветром куда-то к югу, уже особо не нервировали, превратившись в нечто привычное…

– Командир, а что дальше? – спросила из-за своей баранки Кэтрин, когда аэропорт достаточно удалился и нас никто не мог услышать.

– Как ты, наверное, сама понимаешь, искать какой-то другой аэропорт и другие самолёты смысла, а главное – времени, у нас точно нет. Поэтому, по-моему, стоит всё-таки помочь нашим воякам героически отстоять эту «воздушную гавань» – совершить сей последний и, увы, бессмысленный подвиг во славу погибшей империи. Если они выполнят свою задачу, мы с тобой спокойно улетим. И лишние сутки или двое здесь роли не играют, как я уже сказал…

– Я бы не была так уверена. А если противник не будет разбираться и ударит по аэропорту чем-то ядерным?

– А тогда почему они до сих пор этого, чёрт возьми, не сделали, а устроили эту предельно странную химическую атаку? Что, ядерные боеприпасы у североатлантической бражки уже кончились? Это как раз навряд ли. Скорее уж похоже на то, что им действительно нужен целый аэропорт со всем имуществом и прежде всего горючим и самолётами. Но то, про что ты сказала – тоже сойдёт за вариант. Как обычно, в нашей здешней жизни присутствует некий, вносящий дополнительное разнообразие элемент гусарской рулеточки. Но всё-таки стоит попробовать…

– Вы командир, вам и решать, – безразлично согласилась напарница, не отрываясь от управления.

Мы вывернули с подъездной дороги на развилку широкого шоссе, ответвление от которого шло прямиком в город. Впереди было всё то же – дорога с осенними деревьями и столбами по сторонам, окончательно умершими светофорами и редкими трупами на обочинах или в замерших (теперь уже, видимо, навеки) машинах. Потом замелькали окраинные дома и вывески на них.

Тогдашний Саарбрюкен был городом немаленьким, но не слишком современным – на улицах преобладали каменные дома в три-четыре этажа с узкими прямоугольными окнами, островерхими черепичными крышами и разного рода «элементами украшательства» вроде всяких башенок, полубашенок, обширных чердаков с распашными ставнями и прочего. На фоне того, что я уже здесь видел раньше – ничего принципиально нового. Только ближе к центру над общим фоном низких крыш несколько чужеродно торчали построенные явно в послевоенные годы на «планово-маршалльские» деньги отдельные десяти-двенадцатиэтажные застеклённые коробки в стиле «модерн». Мостовые – брусчатка или асфальт. Ширина большинства улиц была рассчитана на две полосы движения, центральных, за исключением проходивших через город участков шоссе – максимум на четыре. Несколько раз мы переезжали трамвайные пути, но самих трамваев видно не было.