Охота вслепую

Сержант, слушая вполуха, глядел. в окно на проносящиеся мимо черные тени, в которых угадывались силуэты деревьев, заброшенных придорожных построек, автобусных остановок, и невесело думал, что оставшиеся на полустанке Заозерье менты наверняка уже подняли тревогу и, вполне вероятно, через пару километров их джип нарвется на блокпост и придется отстреливаться, а это никуда не годится, потому что перестрелка с ментами — дело нешуточное, а если, не дай бог, они еще пристрелят кого-то, чего совершенно исключать нельзя, то за ними потянется длинный кровавый шлейф, и тогда вся ментура России пустится на охоту за убийцами… А он прекрасно знал, каково это, чувствовать себя жертвой озверевших охотников, и в шкуре загнанного зверя ему быть в очередной раз ох как не хотелось. И тут Степану вспомнился его давний одиночный марш-бросок по пустыне, когда он лишь чудом избежал случайной и глупой смерти. Причем дважды. Но он тогда оказался просто хитрее и проворнее той гремучей змеи и той оравы черномазых головорезов, что и спасло ему в конечном счете жизнь. А что будет сейчас? Одному Богу ведомо…

* * *

Ровно в три часа Варяг приехал в секретный лагерь в сопровождении Ангела и начальника своей службы безопасности Николая Валерьяновича Чижевского. Об отсутствии Сержанта ему доложил Сизый, и в первый момент это сообщение Варяга неприятно поразило: он не предполагал, что хваленый инструктор так легкомысленно покинул лагерь, зная, что сегодня в лагерь с инспекцией приедет его работодатель. Правда, Ангел, уже несколько попривыкший к независимому, мягко говоря, нраву Сержанта, сразу его успокоил: мол, если капитан корабля может оставить на некоторое время свой мостик без ущерба для дела, значит, дело идет как надо.

Сержант направился к столу под навесом, за которым расположились гости. Коротко поздоровавшись с Варягом, он вкратце доложил о программе сегодняшних показательных выступлений.

Варяг сразу же изъявил желание поглядеть на курсантов в работе. И уже через полчаса по выражению его лица было понятно, что если и испытывал он вначале какие-то сомнения или недоверие в отношении профессиональных качеств Сержанта, то теперь убедился, что курсанты не только овладели в совершенстве навыками по преодолению препятствий и приемами ближнего боя, но и выкладываются они на все сто, если не на сто двадцать, и каждый работает не за страх, а за совесть. Упражнения со стрелковым оружием произвели на хозяина особое впечатление: курсанты выказали завидное мастерство в стрельбе из любых положений, а трое — Сизый, Домовой и Лесоповал продемонстрировали просто чудеса скорострельной меткости, поразив с трех дистанций по десять мишеней подряд и выбив каждый не меньше 97 очков. Сержант не без затаенной гордости покосился на довольное лицо Варяга и заметил, что Чижевский что-то торопливо записывает в свой блокнотик. «Видать, кликухи моих лучших снайперов на карандашик берет», — подумал Сержант.

После полуторачасового шоу Варяг отвел Сержанта в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз. Они сели за врытый в землю одноногий деревянный стол в дальнем конце столовой под открытым небом. В щеголеватом итальянском костюме и лакированных итальянских же полуботинках, загорелый и свежий, Владислав Геннадьевич — особенно на фоне утомленного, затянутого в засаленный камуфляжный комбинезон Сержанта — больше походил на голливудскую кинозвезду, неведомо как угодившую в глушь матушки-России, а не на криминального авторитета, отмотавшего немалый срок по северным и уральским зонам.