Охотник на шпионов

– Спасибо, товарищ майор, учту! От винта! – почти без паузы подала она древнюю команду и с лязгом закрыла откинутую боковину кабины. Я спрыгнул с крыла и отбежал в сторону, где за моими телодвижениями меланхолично наблюдал Смирнов. В моторе истребителя возник долгий, ноющий звук, плавно перешедший в гудение и чихание (слава богу, вода в системе охлаждения не замерзла, и, кажется, все заработало!), потом на тройных выхлопных патрубках заплясали искры и, наконец из труб появился почти неразличимый в окутавшей замерзшее озеро полутьме бензиновый дым. Винт превратился в мутный диск, истребитель дернулся (у «Спитфайров», с их коротким и не очень устойчивым шасси и мощным винтом, всегда была тенденция к капотированию, иногда и опытные летчики, перетянув ручку или дав газ слишком резко, втыкали эти самолеты носом в землю на взлете, посадке или рулении) и, наконец, медленно поехал вперед (вроде пронесло!), начав разбег. Наша безбашенная Прасковья из Подмосковья пошла на взлет прямо со стоянки, от сараев, в аккурат поперек обозначенной покойными хозяевами аэродрома световой дорожки. А это могло быть очень опасно, кто знает – вдруг толщина льда на озере разная, или где-то там, в стороне, прятались заваленные снегом полыньи? Но нет, истребитель бежал по покрытому свежим снегом льду довольно долго, но, все-таки надо отдать должное уровню подготовки кадров тогдашних ВВС РККА, взлетел. «Спитфайр» оторвался от поверхности озера, а спустя минуту-другую его темный силуэт с габаритными огнями на концах крыльев начисто пропал в темноте.

Судя по всему, до наших героическая Дунька долетела. Хотя ничего конкретного об этом «перелете» я потом достоверно узнать так и не сумел. Единственной, хотя и довольно дохлой зацепкой оказалась случайно найденная мной в одном архиве опись имущества некоего «Отдела материально-технического снабжения Военной академии командного и штурманского состава ВВС РККА», дислоцированного в поселке Монино Московской области, согласно которой на балансе этого учебного заведения, помимо массы прочих учебных пособий, по состоянию на 21 января 1941 года каким-то образом числился «авиамотор 12-цилиндровый «Роллс-Ройз Мерлин, трофейный, от истребителя «Спидфайер‐1» (написание провожу в полном соответствии с оригиналом документа). Но, по идее, такие моторы могли попасть к нам не раньше осени 1941 года, когда в СССР по ленд-лизу пошли сначала «Харрикейны», а потом и «Спитфайры». А уж коли такой мотор каким-то образом завелся у нас минимум на год раньше, то, скорее всего, его могли снять с какого-то трофея (англичане нам тогда ничего подобного еще категорически не продавали). Конечно, я не могу на все сто процентов утверждать, что этот «Мерллин» был именно с того самого самолета, но можно предположить, что посадка прошла не очень гладко и мотор потом демонтировали с поврежденной машины. Хотя точно так же можно предположить и что Заровнятых смогла долететь и вполне нормально сесть, а «Спитфайр» потом могли, скажем, разбить при испытаниях в НИИ ВВС РККА (хотя никаких официальных отчетов об этом вроде бы и не сохранилось), или, к примеру, его могли сразу же разобрать ради изучения «буржуйских авиационных технологий» по приказу сверху, из Наркомавиапрома или штаба ВВС РККА. Так что стоит признать, что с этим самолетом все так и осталось зыбко, путанно и недостоверно.

Однако за успех «перелета» говорило то, что с самой летчицей все было ясно. И как раз из ее дальнейшей биографии становится понятно, что тогда она действительно вполне благополучно перелетела линию фронта.

В нашем времени ее немногочисленные фото можно иногда найти в популярных авиационных изданиях и энциклопедиях, в какой-нибудь статье на тему «женщины-пилоты Великой Отечественной войны», обычно после фамилий летчиц из 588-го ночного легкобомбардировочного полка Е. Бершанской (кстати, тоже Евдокии), Лилии Литвяк и Екатерины Зеленко.

Особенно часто публикуют явно парадный снимок Евдокии Павловны Заровнятых, возможно, взятый откуда-нибудь из личного дела, сделанный в конце 1940 года. Там она очень серьезная, с короткой стрижкой, в гимнастерке с тремя кубарями на петлицах и орденом Красной Звезды на груди. И не скажу, что она на этом снимке так уж похожа на себя, лично я запомнил ее куда более живой и симпатичной, раскрасневшейся от мороза, маленькой и азартно-энергичной. Возможно, тут все дело в ретуши.