Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

Что до жертв, известных полиции, то они работали проститутками или танцевали в стрип-барах. Но они были лишь каплей в море среди подобных им девушек, сновавших вдоль Западного побережья. Из-за кочевого образа жизни и нежелании «ночных бабочек» сообщать полиции о своем местонахождении, узнать об убийстве можно только в том случае, когда кто-то случайно наткнется на труп. С той же самой проблемой полиция и ФБР столкнулись при расследовании дела убийцы из Грин-Ривер в штате Вашингтон. Вот почему выбор жертвы имеет такое большое значение: субъект охотился только на тех, кого никто не хватится.

Мы много не знали о прошлом Хансена, но имеющиеся сведения хорошо вписывались в общую картину: невысокий и худой, весь рябой, сильно заикается. Я предположил, что в подростковом возрасте из-за проблем с кожей и заикания его постоянно задирали и поднимали на смех, особенно девочки. Самооценка упала ниже плинтуса. Возможно, именно из-за этого субъект и переехал на Аляску — в надежде начать с чистого листа. А если говорить языком психологии, насилие над проститутками — вполне обычный способ расквитаться с женским полом за прошлые обиды.

Кроме того, я обратил внимание и на охотничий опыт Хансена. Он заработал себе имя на этом поприще, убив из арбалета дикую овцу в горах Кускоквим. Я не хочу сказать, что все охотники по своей природе ущербны, но, по моему опыту, страдающий чувством собственной неполноценности субъект старается компенсировать неутоленные желания охотой или другим хобби, связанным с ножами или огнестрельным оружием. Сильным заиканием Хансен напомнил мне Дэвида Карпентера, «убийцу из чащи» в Сан-Франциско. Как и в том случае, я был уверен, что на пике упоения властью Хансен перестает заикаться.

Учитывая все факторы, хотя раньше мы с такими случаями не сталкивались, я понемногу начал складывать картину реальных событий. Тела проституток и «экзотических танцовщиц» обнаруживали глубоко в лесу с пулевыми ранениями, оставленными, судя по всему, охотничьей винтовкой. По меньшей мере одна из жертв была голой, когда в нее стреляли. По словам семнадцатилетней девушки, которой удалось сбежать, Хансен собирался отвезти ее в свою хижину в лесу. Вместе с тем его жена с детьми улетели на лето в Европу, и он оставался один.

Я считал, что Роберту Хансену, как и генералу Зароффу из «Самой опасной дичи», наскучили лоси, медведи и дикие овцы, и он решил переключиться на более интересную добычу. Для Зароффа ею становились случайные моряки, которым не посчастливилось напороться на скалы в узком проливе близ его острова, нарочно не обозначенные предупредительными пометками. «Я охочусь на отребье земли — моряков, нанятых по объявлению. Да чистокровная собака или породистая кобыла стоит больше, чем любые двадцать из них», — говорил герой книги.

По моему мнению, в своем отношении к проституткам Хансен недалеко ушел от Зароффа. Он мог считать их людьми жалкими и презренными; к тому же ему не требовались особые ухищрения и уловки, чтобы заманить их в ловушку. Сняв очередную девицу, он ее похищал, вывозил на самолете в лес, раздевал, а затем давал возможность убежать, устраивая на нее охоту с винтовкой или ножом.

Но начинал он, конечно, несколько попроще. Первых жертв он просто убивал, а потом вывозил тела подальше в лес. Преступления Хансен совершал на почве ненависти. Возможно, поначалу ему хватало и того, что девушки молили о пощаде. Но, будучи охотником, в какой-то момент он поймал себя на мысли, что можно сочетать «приятное с полезным», то есть вывозить жертв в самую чащу леса еще живыми, а потом устраивать на них охоту ради спортивного интереса и мощного сексуального удовлетворения. Вот в чем для него выражалась абсолютная власть. Убийца стал от нее зависим. Ему хотелось упиваться ею снова и снова.

Из этих умозаключений вытекали основания для ордера на обыск. Полиция требовала от нас с Джимом некие письменные показания, которые можно отнести в суд и предметно объяснить, что такое профайлинг, какие улики мы ожидаем найти во время обыска и почему пришли к таким выводам.

В отличие от обыкновенного преступника, которому все равно, чем прикончить свою жертву, Хансену был очень дорог его охотничий карабин. А значит, он, скорее всего, хранил его дома, пусть и не на виду: под кроватью, за фальшпанелью или потайной стенкой, на чердаке — словом, в тайнике.