Охотница

Второй был блондин. Черно-серебристая форма, и гладкие черные брюки – точно не сшитые, а отлитые из металла; строгая серебристая туника с маленьким воротником-стойкой и тоже вроде бы без швов. А еще цельные зеркальные очки, похожие на забрало. Что это за форма, я знала, но видеть ее на живом человеке мне прежде не доводилось. Это Псаймон – тот, кто наделен не магическими способностями, а псионическими. Этот почти наверняка телепат. Может, он и еще кое-что умеет, но телепатия и чтение мыслей – это самые ценные из псионических дарований. Псаймонов мало, меньше, чем Чародеев, примерно столько же, сколько Охотников. У нас на Горе не родилось ни одного Псаймона. А если и родилось, то об этом знают только Учителя. У Псаймонов есть причина скрывать свои способности. Оно и понятно: ведь людям рядом с ними всегда не по себе. Ваши головы чем только не набиты – сколькими мыслями вы не прочь с кем-то поделиться? Уж наверняка немногими. А Псаймоны тем и занимаются, что читают ваши мысли. Будто бы они не имеют права забираться в вашу голову глубже положенного – правда, если вы не преступник. Им позволяется быть чем-то вроде радиоприемника, настроенного только на самые отчетливые мысли, которые сопровождаются сильными переживаниями. Как, например, размышления грабителя о планируемом ограблении или убийцы о будущей жертве. Будто бы у каждого из нас в голове имеется нечто наподобие фильтра, сотканного из наших случайных мыслей, из того, о чем мы думаем каждую минуту. И этот фильтр будто бы пропускает только самые сильные мысли. Но вот именно что «будто бы».

Увидев форму Псаймона, я тут же мысленно уткнулась в Один Белый Камень. Не хватало еще, чтобы каждый встречный Псаймон выуживал из моей головы что-то про Гору, Монастырь и Учителей. Не получит ни единой мыслишки.

Солдат забрал мою сумку у проводника, который даже не стал сходить на платформу. Дверь закрылась, и поезд устремился к вокзалу. Вся остановка заняла считаные секунды.

– Рада Чарм, – сказал солдат, и это не был вопрос, это было утверждение. – Псаймон Грин и я получили указания доставить тебя к префекту Чарму.

Я состроила лицо Охотника и угрюмо кивнула.

– Благодарю, солдат, – отозвалась я. – Благодарю, Псаймон. Я ценю вашу любезность.

Я и без них догадалась бы, куда идти: меня дожидался серый транспод. Настоящих таких я не видела, но в роликах их показывали. С виду он, уж извините, вылитое тараканье яйцо. Закругленный четырехугольный ящик с окошками в верхней половине и дверцей посередине. Транспод был припаркован на краю платформы – на удивление пустой и голой бетонной плиты. Но скорее всего, когда прибывают важные шишки, тут ради их удобства хлопочет целая толпа. Солдат держался так натянуто, что я уже испугалась, как бы бедняга не растрескался внутри своей хрустящей гимнастерки. Он зашагал к трансподу первым, я за ним, а блондинистый Псаймон замыкал процессию. Солдат положил мою сумку в грузовой люк. Мой остальной багаж меня потом догонит, догадалась. Псаймон открыл передо мной дверцу, и я влезла внутрь.

В трансподе оказалось три места: одно пилотское, одно сиденье стояло по ходу, другое против хода. Я уселась в то, что по ходу. Пускай Псаймон едет против хода. Надеюсь, его не укачивает. Солдат занял пилотское кресло, и через мгновение мы мягко тронулись. Транспод шел пока на ручном управлении – мы двигались по коридорам и проходам комплекса. Здесь повсюду сновали солдаты и военный транспорт.

Псаймон переместил очки на лоб, поднял бровь и слегка дернул уголком рта – как бы и улыбнулся, но не совсем. Глаза у него оказались пронзительно голубые.

– Итак. Ты, вероятно, удивилась, зачем за тобой прислали Псаймона. Кстати, я Джош.

– Хм, – глубокомысленно изрекла я. – Вообще-то все случилось уж очень быстро. Я, признаться, толком и удивиться не успела.

Он рассмеялся:

– Я личный псайсоветник префекта Чарма. Если префекту надо, чтобы никто не знал, куда он идет, моя задача – морочить головы псайнюхачам. Я здесь, чтобы ни один псайнюхач не вызнал, где ты. С поезда уже пустили информацию, что ты сошла здесь. Тут, на базе, нас проверять не должны. А дальше мы сливаемся с транспортным потоком – и нас никто не замечает. – Он покрутил какие-то настройки у окна. Вид немного затемнился, но не сильно. – И даже если где-то работает функция опознания лиц, через это окно тебя все равно не опознают.

Он как будто разговаривал со мной на иностранном языке. Я с трудом продиралась сквозь его слова. Он дядин доверенный помощник… значит, что? Можно не защищать мысли? Нет, лучше защищать – от греха подальше. Он делает так, чтобы меня никто не разыскал телепатически. А разыскать меня, между прочим, возможно, даже если я сосредоточусь на Одном Белом Камне. Мысли мои не прочтут, а вот найти меня вообще не проблема. Но получается, видканалы нанимают собственных телепатов.

– Псайнюхачи? А я думала, все псайчувствительные служат в псайкорпусе, – выдавила я наконец.