Охотница

В спальне был еще один видэкран. А сама спальня оказалась гораздо, гораздо больше моей комнатки в Монастыре. В моем монастырском жилище помещалась только кровать да сундук с одеждой. А в этой спальне поневоле ощущаешь себя маленькой. На кровати тут свободно улягутся двое или даже четверо, если целому семейству захочется спать в тепле. И вокруг кровати полно места – есть где походить. По обе стороны у изголовья стояли маленькие столики. Экран висел над изножьем кровати. Матрас на кровати выглядел вроде бы обыкновенно, но, судя по всему, сделан был из чего-то несусветного. Понятия не имею, что это за материал: сначала он словно бы прогнулся подо мной, а потом спружинил, в точности как и кресло. На кровати лежало серое одеяло из такой же ткани, как коконы в поезде. Одеяло здесь совершенно ни к чему – в этом здании поддерживается одна и та же температура. Так что одеяло скорее всего для красоты и уюта. Гардероб размером не уступал моей прежней комнатке. Внутри него – и тут я облегченно выдохнула – уже кто-то развесил мою старую одежду, даже ту, которую я сняла в душевой, причем ее постирали. Но, к моему неудовольствию, большую часть гардероба занимали новехонькие вещи моих цветов. Кое-что худо-бедно годилось для Охоты, но остальное… Похоже, кто-то решил, что я маловато набрала тряпья и надо бы приодеть меня по полной. А заодно внушить неуверенность. И ощущение неправильности. Полная «кояанискатси» – жизнь вне равновесия[14].

Первое, что я сделала, – приняла долгий горячий душ, попутно перепробовав все баночки, флакончики и мыла в ванной. И большую часть я забраковала. Да нет, я очень даже люблю приятные запахи. Но эти все какие-то не мои, и мне не хочется ими пахнуть. В конце концов я все-таки выбрала подходящий гель: травяной и совсем простой. Насчет косметики я боролась с искушением: всем ведь нравится хорошо выглядеть, верно? Но я не умею краситься. Дома мы всю косметику делали сами, и получалось что-то другое. Ладно, я еще освою эту науку.

Мне предстоял вечер наизнанку – это если сравнивать с моими вечерами в Монастыре. Там я бы съела незатейливый ужин в компании монахов, Учителей и других Охотников: у нас у всех на тарелках лежало бы одно и то же. Потом все, кроме Охотников, принялись бы за уборку и готовку. Охотник, даже если он не повстречался за день с пришлецом, нес дозор, а это сама по себе тяжелая работа, особенно зимой. Потому нас освобождали от домашних обязанностей. А после мы все вместе спустились бы в общинный зал. Если было что смотреть, мы смотрели ролики, а если нет, то слушали музыку; кто-то мог часок-другой позаниматься программированием; иногда мы крутили старые ролики из библиотеки или новые из почты. Я болтала с подружками, мы играли в игры. Многие девчонки приносили рукоделие, потому что свет в общинном зале был лучше, чем дома у большинства деревенских. Охотники обычно рано отправлялись спать: нам требовалось не только много еды, но и много сна. Монастырь и наша деревня, Укромье, выше границы снегов, и у нас всегда холодно. Поэтому я набивала грелку углями из камина, который горел у входа в кельи, и запихивала в постель. Пока я раздевалась, постель грелась. Зимой я засыпала моментально, а летом, бывало, лежала без сна и смотрела в окно. Иногда я видела там луну и звезды. Иногда случалась буря. И всегда был снег – как обещание, что никто не осмелится забраться сюда.

Но, как я уже сказала: сегодня предстоял вечер наизнанку. Я выключила везде свет. Натянула мягкую пижаму, которая ждала меня на кровати, взяла бутылку воды и включила видвизор. До чего непривычно: во-первых, смотреть видролики в одиночестве, а во-вторых, не думать, сколько тратится электричества. Но я буду их смотреть, потому что надо докопаться до сути.

И я принялась переключать каналы. Один, второй третий… по алфавиту. С ума можно сойти, сколько их. На букве «О» я вся похолодела, потому что… ну да, вот он, полюбуйтесь: канал Охотников. Примерно так я себе его и представляла, с учетом того, чего я тут наслушалась. Кроме общего канала, тут еще у каждого Охотника – и у тех, кого я уже видела, и у незнакомых – был личный канал. Я тут же включила канал Аса, и по ушам мне шибануло громкой музыкой. Ас был в каком-то темном месте, но там мерцали огоньки и плясала толпа народу. Строчка внизу экрана заверяла меня, что это прямой эфир.

Камеры и впрямь повсюду.

Ну и как без этого? Конечно, я включила свой канал. Любой бы включил, разве нет? Я даже побаивалась, что увижу саму себя, сидящую на кровати, но пронесло: показывали мой рапорт военному в поезде, а потом пошел сюжет из столовой – как я демонстрировала всем своем умение проковыривать Щиты. На самом деле скукотища для тех, у кого нет магического ви́дения, – а его у вас нет, если вы не Охотник и не Чародей. Магии же вы на экране не различаете. Потом стали крутить подправленную версию моей битвы с Пришлецом. И выяснилось, что я уже в первой десятке Охотников, на девятом месте.

Вот почему Ас так взбесился.