Окно в Полночь

Я вздрогнула. Парень… тоже горел. Серебристо-зелёное сияние обволакивало фигуру, скрывая одежду и черты лица, расползалось по снегу прожекторным пятном. М-мать… Кажется, мне не… кажется. Попа мёрзнет, руки — тоже. А глюк говорил, что… В общем…

— Писец, — снова повторил… этот.

— Вам чего? — буркнула я нервно и попыталась отползти, но…

Пёс красноречиво обнюхал мои валенки и повозил мордой по правой штанине. По моей ноге поползли серебристо-зеленые искры, стекая на землю и… плавя снег. Сугроб, в котором я сидела, задымился. Химия, что ли?..

— Писец, — включил попугая «парень». И голос такой довольный, что валенок прямо просится нос пощупать.

Я начала злиться.

— Слушайте, свалите, а? — да, я дипломированный филолог. Но злой и напуганный. — Забирайте своего пса и идите своей дорогой! Я вам не мешаю, и вы мне не мешайте! Никакой я не писец! — да и писатель тоже никакой…

Подумаешь, светятся… В наш век высоких технологий и не такие фокусы можно выкинуть. Прикалывается, придурок, химик доморощенный… Завтра у Игоря спрошу, что за фокус, он кандидат наук вроде, а у нас так, из любви к фотоискусству тусуется.

Объяснение нашлось, и страх почти прошёл. И проснулось ощущение зверского холода. Я неуклюже встала и подобрала пакет с подарками. Парень тоже встал и тихо повторил:

— Взять.

Пес зарычал, припав на передние лапы. Знакомо зашуршали крылья, и из ниоткуда вынырнул Муз. Посмотрел на парня, на меня, и как заорет:

— Беги! Быстро домой! — и вспыхнул синей звездой.

Парень дёрнулся, выдохнул: «Ключ!.. Точно писец!.»., но сделать ничего не успел: Муз аккуратно приголубил его бутылкой, и «попугай», погаснув, рухнул в сугроб. А вот пёс…

— Домой, дура!

А мне-то показалось, что мы поладили…

Я не стала ждать расправы. Стартанула так, как в жизни не бегала. Выскочила на дорогу и, поскальзываясь, промчалась вдоль дома. Ещё один дом, поворот — и мой подъезд… Я невольно оглянулась, испуганно икнула и ускорилась. Пес «перерос» соседский чёрный джип и полыхал степным пожаром. И гореть бы мне, но… Пёс молча рвался вперёд, буксуя на одном месте, а за его спиной сияла синяя звезда. Муз вцепился в собачий хвост и отчаянно матерился. Нетопыриные крылышки молотили по воздуху с невероятной скоростью, поднимая маленькую снежную бурю. Запойный мой, кто же ты на самом деле?..

Промчавшись вдоль дома, я взлетела по ступенькам и на автомате рванула дверь подъезда. Опять «отмёрзла», слава богу… До своей квартиры я добралась почти без препятствий. Почти. Столкнулась с кем-то темноте, испугалась и рванула наверх на всех парах. И затормозила о свою дверь. Ушибла плечо, выудила из кармана ключи и нащупала замочную скважину. На лестнице раздались торопливые шаги. Какой тут нафиг сотовый с подсветкой, и зачем я на десять замков запираюсь…

Удивительно, но все замки я открыла в полнейшей темноте и с первого раза. Мышечная память — штука полезная, да. Ввалившись в квартиру, я быстро закрылась и включила свет. Баюн сидел в коридоре и смотрел на меня не мигая. Я сползла по стенке, уронив пакет с подарками. Дыхание сбивалось, сердце колотилось как сумасшедшее, руки-ноги тряслись и немилосердно кололо в левом боку. Но я — дома. Добралась…

Звонок напугал до икоты. Я испуганно посмотрела на дверь. Трезвон повторился. Чёрт, а страшно…

— К-кто?.. — пролепетала я.

— Василиса! — встревоженный голос дяди Бори. — Дочка, ты в порядке?

У меня отлегло от сердца. Я с трудом встала, сбросила на пол шубу и дрожащими руками открыла дверь. Сосед уставился на меня как на привидение.

— Вася, — он озабоченно нахмурился, — что случилось?

— Ах, так это я вас на лестнице… — промямлила я. — И вы за ключами…

— Василиса!..

— Э-это с-собака вс-сё… — путано объяснила я, судорожно ища в сумочке ключи. — Я их б-боюсь, а она н-напала… В-вот. С-спасибо… — и запнулась.

Дядя Боря взял свои ключи, посмотрел внимательно и покачал головой:

— Вася-Вася… А на ночь глядя-то зачем одна ходишь?

— Б-больше н-не б-буду… — пообещала честно.

— Ладно, к утру всё забудется, — сосед ободряюще улыбнулся. — Если что, приходи в любое время, договорились?

Я снова кивнула и попыталась улыбнуться. Судя по сочувственному взгляду, вышло неважно. Дядя Боря пожелал спокойной ночи и ушёл. Я быстро закрыла дверь и опять села на пол. Ноги не держали. И страх всколыхнулся с невиданной силой.

«Писец», — сказал мне «парень». Что бы это значило, зачем я кому-то понадобилась?.. Кто они — нападавшие, и зачем, собственно?.. А может, он сказал не «пИсец», а «писЕц», в том смысле, что… Но тоже не клеится. У меня и друзей-то нет кроме Валика, про врагов вообще молчу…

— Дура! — позвучало рядом сиплое и усталое. — Мало того, что бездарь, так еще и бестолочь!