Окно в вышине

— Послушайте, — сказала она сердито, — я занимаюсь своим делом и не хочу, чтобы меня допрашивали копы. Все ваши вопросы гроша ломаного не стоят.

— Конечно, — ответил я. — Взяв туфли, вы сразу же пошли к сапожнику?

Она быстро кивнула головой.

— Ни с кем не останавливались?

— Зачем?

— Откуда я знаю. Я могу это проверить.

— Я только сказала Веберу, что мне надо пойти к сапожнику.

— Кто этот Вебер?

— Помощник управляющего. Он обычно сидит в зале ресторана.

— Худой мужчина. Записывает результаты скачек.

— Да, это он. — Она опять кивнула головой.

— Понятно, — сказал я и закурил новую сигарету.

— Спасибо за беседу.

Она встала и пошла к двери. Открыв ее, обернулась:

— Мне кажется, я с вами не встречалась.

— Я ведь не один такой. Со всеми вы ведь не могли встречаться?

Она покраснела, но не ушла.

— А что, в вашем отеле — меняют полотенца даже в такое позднее время? — спросил я, первое, что пришло в голову.

— Наверно, думаете умнее вас нет никого на свете?

— Ну почему? Просто приятно, когда создается такое впечатление, — сказал я и скромно улыбнулся.

— Ничего у вас не создается, — отрезала она, и мне послышался в ее голосе странный акцент.

— Кто еще мог брать в руки эти туфли, кроме вас?

— Я уже сказала, я пошла к мистеру Веберу… — Она вдруг точно подавилась, и помолчав продолжала. — Он сказал, чтобы я принесла ему чашку кофе. Я ушла и оставила туфли на столе возле кассы. Откуда мне, черт возьми, знать, кто еще мог брать их в руки? И что это меняет, если все деньги целы?

— Ну вот, наконец-то мы с вами и разговорились. Расскажите мне об этом Вебере. Он давно здесь?

— Очень давно, — грубо ответила она. — Девушкам лучше не приближаться к этому типу. Я думаю вам понятно, что я имею в виду. Я совсем забыла, о чем разговор?

— О мистере Вебере.

— Черт бы побрал этого Вебера.

— У вас были какие-то неприятности, когда вы к нему приблизились?

Она вдруг густо покраснела.

— Хотите пишите это в протокол, хотите — нет, но только пошли вы ко всем чертям.

— Если не понимать это буквально, то я не совсем понял, что вы имели в виду.

Она зло на меня посмотрела и захлопнула дверь. Я слышал, как постепенно затих стук каблучков в коридоре. Значит она больше ни к кому в номер не заходила. Я посмотрел на часы — было половина десятого.

В коридоре послышались чьи-то тяжелые шаги. В соседнем номере хлопнула дверь. Слышно было, как вошедший потоптался нерешительно, потом сбросил башмаки на пол и растянулся на кровати. Минут через пять он встал, прошелся в носках по комнате. Слышно было, как горлышко бутылки звякнуло о стакан, потом все стихло. Человек выпил и завалился спать.

Я не слышал, как отворилась дверь моего номера, я только видел, что дверь приоткрывается. В дверь проскользнул высокий, худой человек и, притворив дверь, на цыпочках приблизился ко мне. Полюбовавшись на меня, он сказал:

— Так и знал, побродяга какой-то. А ну давай, показывай.

Я сел на кровати и, зевнув, спросил:

— Чего показать-то?

— Значок.

— Какой еще значок?

— Не придуривайся. Сейчас же покажи значок, дающий тебе право расспрашивать людей.

— Вот оно что… — Я изобразил смущение и улыбнулся. — Нет у меня никакого значка, мистер Вебер.

— Вот это мило, — сказал он и прошелся взад-вперед по комнате, размахивая длинными руками.

Проходя мимо меня во второй, или третий раз, он вдруг, влепил мне такую пощечину, что у меня загудело в голове.

— Вот это кино, — только, и сказал я.

Я знал, что он сейчас меня ударит, но не стал ни отклоняться в сторону, ни защищаться рукой. Вместо этого я выхватил пистолет, ткнул его в живот мистера Вебера и сказал:

— Поднимите руки, пожалуйста.

Он не подчинился, и что-то буркнул себе под нос. Я обошел его и стал пятиться к двери. Он повернул голову и посмотрел на меня.

— Подождите минуточку, я сейчас закрою дверь, сказал я, — и мы сядем рядком и поговорим ладком о зелененьких листочках.

— Пошел к чертовой матери — буркнул он.

— Обязательно, последую вашему совету, — ответил я, — он очень оригинален.

Я загнул руку за спину, чтобы закрыть дверь, и в этот момент у меня за спиной скрипнула половица. — Я обернулся и получил удар тяжелого как бетонный блок кулака по челюсти. Я, как ракета, полетел в темноту, озаряемую вспышками молний. Когда мой полет кончился, и я открыл глаза, я с трудом приподнялся и увидел перед собой подошвы ботинок. Они почему-то торчали перпендикулярно полу. Между ними было расстояние примерно в полметра.

Я оперся на локти и подтянул к себе согнутые в коленях ноги. Слава богу, они пока меня слушались. Сидя, на полу, я потянулся к лежавшему на полу пистолету и сжал его рукоятку. Пистолет был как гиря, но я все-таки поднял его. Дверь была закрыта. Видимо, все посетители уже ушли. Голова раскалывалась от боли, вместо челюсти мне поставили протез. Я положил пистолет опять на пол и попытался встать. Стоя на четвереньках, я снова взял в руку пистолет и начал восхождение на высоту своего роста.

— Ну ладно, — сказал я, — очень скверно, ужасно. Но я еще рассчитаюсь с тобой, Чарли.