Окончательная синхронизация

Хотя, у каждой медали есть две стороны. Не такие уж они агнцы божьи, чтобы лить по ним слезы и бороться за их попранные права. В тех же головах мы нашли огромное количество сцен прямо противоположного плана. В подворотни и скверы поздними вечерами и ночью выходили на охоту подонки из арабского поселения. В них не было жалости, они не считали белых высшей расой. Для них белые были всего лишь грязными животными, источником денег и возможностью удовлетворить свою страсть к насилию. Сколько изуродованных до неузнаваемости трупов они оставили после себя, не сосчитать. Так что на жалость можете не рассчитывать. Обидно только, что за мерзавцев и подонков с обоих сторон рассчитываются вполне добропорядочные граждане. Именно те, кто мог стать опорой здорового общества, гибнут под напором уголовной пены. И полиция бессильна, нельзя же за спиной каждого поставить по полицейскому. Пока нельзя!

Ни с той, ни с другой стороны не было ни капли политики. Подонки разных мастей искали лишь повода, чтобы затеять драку, пустить кровь. Многие стычки были следствием передела территорий мафиозными группировками, в таких стычках гибли и случайные люди. Нужно убрать лидера одной группировки и взрывают весь ресторан, в котором он любит обедать днем. На таких нужно намордники одевать и кормить за бетонной загородкой, чтобы их смерть не пересекалась с жизнью невинных жертв.

Все это лирика, профессионал не должен опускаться до чувств, иначе он покойник, иначе ему никогда не выполнить задания. Мы выполнили первую часть работы, отобрали материал и теперь нужно переходить ко второй фазе. Сцены, упакованные в отдельные ячейки памяти, готовы. Осталось их слегка подретушировать, чтобы воспоминания были чуть смазанными, без четких узнаваемых деталей. Нужны такие картинки, чтобы человек узнал в них кого-то из своих близких или считал, по крайней мере, что ему это рассказал кто-то близкий. Иначе сложно вызвать бурный поток эмоций. Эмоции — вот наш бикфордов шнур. Осталась сущая малость — вложить эти воспоминания в чужие головы.

— Может перекусим чего-нибудь? — предложил я, увидев уютное уличное кафе.

Тихая музыка, теплый вечер, приятные запахи — почему бы не встать на якорь нашему усталому экипажу? Мы заняли столик, гарсон, скользнув как тень, тотчас же предложил нам меню. В силу абсолютного незнания языка, выбор пришлось делать Эвелине. Еще минутка и мы расслабились, изрядно отхлебнув из высоких бокалов густого красного вина.

К нашему обоюдному сожалению всего спокойствия хватило на десять минут. За наш столик плюхнулся Алексей, предварительно осторожно поставив на пол тяжелую спортивную сумку, явственно металлически звякнувшую при этом.

— Ага, сбежали? А кто собирался не покладая сил трудиться над планом в отеле? Решили пошалить напоследок? — спросил он, делая при этом знак гарсону, повторить то же самое и для него.

Странно, обычно невозмутимый Алексей, выглядел слишком возбужденным и излишне игривым. Его глаза блестели, пальцы непрерывно что-то делали, голова моталась в разные стороны, словно он пытался кого-то найти взглядом. Где это он успел так наобщаться, может уже замахнул со старыми друзьями пару литров на троих? Хотя откуда у него в Париже могут быть друзья-собутыльники? Но откуда-то он же взял оружие. Я не сомневался, что это именно оно звякнуло в сумке. С таким арсеналом мы Бастилию можем штурмовать, не то, что гостиницу.

— Уф-ф-ф, — выдохнул он, залпом выпив прохладное вино, — набегался с этими железяками, думал, что плечо отвалится. Надумали что-нибудь, господа штабные работники? Какая диспозиция, где будем ставить редуты? — балагурил он без умолку.

Мы с Эвой переглянулись и пожали плечами.

— Нет пока никакой диспозиции, — сообщил я неуверенно, — так, наметки, прикидки. Нужно еще прогуляться, чтобы материал собрать.

— Долго это, хлопотно. Нет у нас времени по Парижу шататься. Хоть что-то придумали, чем-то мы можем отвлечь операторов? — с нескрываемой досадой в голосе спросил Алексей.

— В принципе можем, — также не очень уверено высказалась Эва, — шум-тарарам устроим, народу в коридоры нагоним, драку-мордобой гарантируем.

— Вот и порядок, больше нам и не понадобится, — удовлетворенно сказал Алексей, — вот с этим, — он мотнул головой в сторону сумки, — нам сам черт не брат. Разнесем их защиту к чертовой матери, если даже они что-то почуют.

— Это крайний вариант, — обеспокоился я, вспомнив о системе защиты сейфа.

— Крайний, так крайний! В бою никакая граната лишней не бывает. Ну что, господа, тронемся с богом? На дорожку вроде посидели по старому русскому обычаю, пора и честь знать.

Похоже, я расплатился с официантом слишком щедро, судя по тому, как расширились его глаза, когда он подсчитал чаевые. Пусть у человека будет праздник, а нам те деньги, похоже, уже ни к чему. Сейчас или пан или пропал. Или наш план срабатывает и мы рвем когти из Парижа. Или нас перерабатывают на колбасу скорострельные пулеметы охранной системы.