Окончательный приговор

Меня еще в самом начале моей следственной практики учили, что самое главное в нашем нелегком деле, когда поиск вызывает значительные затруднения, разработка методологии самого поиска и тщательное соблюдение всех выработанных правил и условий. Малейший факт, если он не проходит мимо, может стать ключевым и решающим. Под методологией одинаково подразумеваются два созвучных слова: и методы

ведения следствия, и методичность

всех мероприятий. Если быть методичным, то, в конце концов, каждый преступник получит то, что он заслужил. Но быть всегда методичным никто не любит. Это я по себе знаю. Можно копаться и собирать факты, а в какой-то момент позволить себе расслабиться, поддаться лени, апатии, что-то пропустить и в итоге упустить свой единственный шанс. Впрочем, шансы не бывают, как правило, единственными. Это в спортивном поединке они, случается, бывают такие. В следствии же это редкость. В следствии шансов, которые мы называем фактами, много, и следует уметь их вылавливать, потом классифицировать и вычислять связи между теми материалами, что удалось набрать. Чаще случается, что больше половины фактов приходится отбрасывать как не имеющие к делу никакого конкретного отношения, хотя на первый взгляд они казались стопроцентно связанными с другими. Но, чтобы выяснить их причастность или непричастность, приходится проделывать большую работу. А в результате получать «минус». И с этим следует мириться, потому что два «минуса» в сумме дают «плюс». То есть отрицательный результат тоже есть результат. Но с абсолютными «минусами» сталкиваться тоже приходится редко. И вообще в процессе следствия арифметика выглядит несколько не такой, как в школьной программе. То есть, сумма и там увеличивается по мере возрастания составляющих, однако эта сумма даже при полном наборе «плюсов» может обладать отрицательным значением, как получилось в моем текущем деле во время заседаний двух судов. Там победили эмоции, а не факты. И потому следует тщательно анализировать все факты, что попадаются под руку, чтобы не было ни одного случайного, который может вызвать сомнение. Логика присяжных заседателей была проста. Если есть сомнения по единичному факту, эти сомнения будут распространяться и на все остальные факты доказательной базы.

Пока я занимался тщательным анализом доказательной базы, разбирая все, что следовало разобрать, по крупицам, дожидался других данных – данных по поиску. В моем случае, поиск сам по себе меня касался, как ни странно, мало. Конечно, я разработал план следственных мероприятий, который был утвержден, и на этом моя задача заканчивалась. Следователь не может просто бегать по улицам в поисках сбежавших подследственных. Но данных ждать обязан. И не просто ждать, а искать их.

Так, дело о расследовании случая, когда капитан Беклемишев пришел домой за тапочками, и чуть не с разбегу убил капитана милиции, занимающегося его розыском по месту жительства, вообще могло бы не попасть ко мне в руки. Но я самостоятельно просматривал все сводки. И не только по Москве, но и по России, хотя это была огромная работа. Конечно, без помощи компьютера справиться с ней было бы невозможно. Функция «поиска» меня существенно выручала. А поиск я проводил по ключевым фразам и понятиям. Естественно, постоянно включал самое маловероятное для получения результата – фамилии обвиняемых. Потом, правда, «поиск» расширил, включив в него и других фигурантов дела. Это и позволило натолкнуться на сообщение об исчезновении одного из адвокатов пострадавшей стороны. Причем исчез он в тот же день, когда пропали и, как я подозреваю, бежали от суда обвиняемые. Между этими фактами, как я понимал, существовала связь, хотя пока она не просматривалась, и на моей черновой схеме, которую я черчу при расследовании каждого дела, над линией, соединяющей два кружочка, появился жирный вопросительный знак. Возможно, это еще одна статья будущего обвинения, возможно, что-то другое. В сути еще предстоит разобраться. Но, не имей я возможности отслеживать всероссийские сводки, до меня факт исчезновения адвоката просто не дошел бы. Никто, кроме меня, эти два дела в одно пока не связывал.

Другие, более широкие категории поиска давали мне много дополнительной работы, но такая работа была необходима. Эти категории поиска предоставляли мне все криминальные факты, в которых фигурировали чеченцы и спецназовцы ГРУ, причем даже по отдельности – те или другие. А в настоящее время фактов, в которых так или иначе замешаны чеченцы, в день приходится отслеживать по нескольку. И по многим приходится отправлять запросы для прояснения ситуации.