Оковы страсти

Берт, пытавшийся сесть, был опрокинут на землю прямым ударом и остался лежать неподвижно, а Николас вновь оскалил зубы и вкрадчиво поинтересовался:

— Кто вам заплатил?

— Ради Бога, приятель! Я уже говорил тебе… нет!.. — Кровавая полоса пересекла его широкое лицо и тыльную сторону ладони, которой он пытался защититься, после чего он начал хныкать, издавая жалкие звуки широко открытым ртом, и при этом пятился назад, не отводя бегающих глаз от окровавленного лезвия ножа и сурового, безжалостного выражения лица преследовавшего его человека, который щурил свои ужасные глаза, словно призрак смерти.

— Я отрежу тебе уши и расширю ноздри, чтобы легче было дышать, когда станешь убегать, ублюдок! Кроме того, могу еще сделать дырку в твоем брюхе, в чем ты сможешь сейчас легко убедиться. С вываливающимися кишками ты сможешь прожить несколько дней! Я могу преподать тебе урок, дружище, как много можно сделать ножом и сколько частей тела можно вырезать у человека, оставляя его при этом в живых. Итак, я продемонстрирую тебе все это или ты назовешь мне имя? Я слишком спешу, чтобы задавать тебе вопросы по два раза, итак?..

Не в силах совладать с собой, Алекса отвернула голову, и ее стало неудержимо рвать. Ее руки скользнули по стене вниз, она опустилась на колени и уперлась лбом в шероховатую поверхность; все тело содрогалось от спазмов. Он действительно мог воплотить в жизнь любую свою угрозу — теперь она в этом уже не сомневалась. Он открыто и даже как-то небрежно признался в том, что был обвинен в убийстве своей жены… Чудовище! Как он убил ее? Неужели она умерла медленной и мучительной смертью, бедная, несчастная женщина? И что она собиралась делать с человеком, который так спокойно говорит о пытках другого человеческого существа? «Я могу преподать тебе урок, как много можно сделать ножом…» Алекса вновь почувствовала рвотные позывы, и на этот раз даже более сильные; холодный пот покрыл все ее тело.

— Наверное, нам лучше уйти отсюда, прежде чем кто-нибудь еще не решил преградить эту дорогу! Я надеюсь, ты пришла в себя?

Она была слишком слаба, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление, а потому позволила ему не очень-то вежливо поставить себя на ноги и повести рядом с собой; при этом ее юбки задели того беднягу, который сидел на земле и тихо стонал, по-прежнему обхватив себя руками. Она заметила, что Николас даже не взглянул ни на него, ни на его товарища, который то ли без сознания, то ли мертвый продолжал неподвижно лежать на земле, — при виде этого тела она была вынуждена зажать ладонью собственный рот.

— Я думал, что поскольку ты привыкла охотиться и получаешь удовольствие от этого занятия, то не потеряешь присутствия духа при виде небольшой крови, — довольно сурово заметил он и так сильно сжал ее руку, что она чуть не споткнулась.

— Это… это вызвано вовсе не видом крови, — ухитрилась выдавить Алекса из своего внезапно пересохшего горла. С большим усилием она сглотнула и продолжила: — Это из-за тебя! Что ты говоришь и что ты делаешь? Я даже не могу больше обсуждать это, меня тошнит… Ты был хуже, чем животное. Как ты мучил этого беднягу… А что, если ты убил его приятеля? Что, если он умрет от потери крови? Боже мой, Боже мой, оказывается, я совсем тебя не знала! И ты никогда не заставишь меня выйти за тебя замуж! Неужели ты думаешь, что я настолько безмозгла, что позволю тебе сделать это ради моего состояния, чтобы ты меня потом прикончил при первом удобном случае? Ты даже не будешь подстраивать несчастного случая, а убьешь меня сам, как убил свою первую жену!

Ей показалось, что она услышала, с каким шумом он резко втянул в себя воздух. Затем он так сильно стиснул ее руку, что она невольно вскрикнула от боли. Тогда он ослабил хватку и уже достаточно спокойным тоном, не выражавшим ничего, кроме удивления, произнес:

— Ты что, вообразила меня Синей Бородой? Если это так, то мне стоит напомнить тебе, что никогда не следует из любопытства входить в запертые комнаты или задавать слишком много вопросов!

— Это мне уже не грозит, поскольку по поводу нашего брака у меня вопросов нет! — горячо отпарировала Алекса. — А что ты имел в виду под этой мерзкой инсинуацией, которую ты посмел устроить с теми людьми? С какой стати, если у меня есть пистолет или нож, чтобы защитить себя, я буду…

— У меня нет иллюзий по поводу того, что бы ты сделала, моя сладкая, если б тебе представился случай. Ну а что касается моей ссылки на мадам Оливье, так ведь это твоя тетка, не так ли? А учитывая твою очевидную страсть к борделям и глубокое знание подобных мест, какой еще вывод можно было сделать?