Оковы судьбы. Клетка для сердца

Ворвавшись в камеру, из которой исходили резавшие даже чёрствое сердце звуки, Ороти замер от представшей взору картины. Такого он даже представить себе не мог, увиденное зрелище заставило даже его, побывавшего в плену, в ожесточённых схватках, внутренне содрогнуться…

В луже собственной крови, повиснув на привязанных к стене руках, на полусогнутых ногах висела Нарина. Языки от догорающего пламени факелов плясали на её бледном теле. Нежный шелк голубого платья обрывками свисал с хрупкой фигурки, а спина и плечи девушки представляли собой жуткое зрелище: исполосанная ударами плети кожа, содранная местами до мяса, кровь, запекшаяся струпом и уже выступившие багровые синяки.

– Не уберег… – промолвил глухо. Мысль, что она уже могла носить в утробе его ребенка подкосила ноги. Но преодолев оцепенение, он скинул с себя пыльный от долгой дороги плащ, снял рубашку и накинул на измученную невольницу. Потом осторожно отвязав, поднял на руки, и прижал к своей нагой груди.

Нарина была без сознания, её бледное лицо кривилось от жуткой, дикой боли. Губы были насквозь прокушены, на щеках остались следы, видно от кляпа.

– Жаль тебя, малышка… – тихо произнес лорд, шагая отсюда прочь. – Не следовало оставлять тебя одну в этом осином улье. Слишком много тебе довелось перенести из–за меня, и это ещё далеко не конец…

Жители замка никогда не забудут события этой страшной ночи и последующего кровавого рассвета. Все они с леденящим душу ужасом наблюдали, как Ороти ступал по извилистой алее, неся на руках молодую госпожу. Как её алая кровь текла по его рукам, капая на щебень и траву.

Не забудут его сурового застывшего лица, полыхающих лавой глаз в предрассветном утре. И в особенности стоны молодой госпожи, море крови и жуткие вопли казненных на площади повинных: наложниц, той разговорчивой служанки избившей пленницу господина, начальника охраны, что за ласки фавориток лорда поведал о тайной темнице, и многих тех, что дерзнули укусить руку кормившую их. Повезло лишь личной страже Нарины убитой ещё во время похищения.

Ороти мстил жестоко, самолично наказывая виновных, в те секунды в него словно вселился сам дьявол, вырвавшись из глубин ада… а может он им и являлся изначально.

***

Когда Нарина очнулась, то сразу пожалела об этом. Все тело горело дикой, адской болью, в особенности спина, словно её прижгли раскаленном железом. При малейшей попытке двинуться – становилось только хуже. Захотелось просто умереть, чтобы не чувствовать ничего это.

Медленно приоткрыв веки, улицезрела незнакомую комнату. Мрачный интерьер и полумрак разбавляли тлеющие свечи на тумбе около кровати. Сама она лежала на животе с раскинутыми в стороны руками. За окном постепенно закатывалось солнце, и вечер опускался на двор.

Вчерашние события накатили лавиной, вновь погружая измученное сознание в тот ужас: ледяная тьма, мерцающий свет от горящих факелов, охрипший от звериной злости бездушный голос служанки, свистящие взмахи плети и обжигающе–холодные удары, шквалом обрушивающиеся на кожу спины.

Девушка хрипло застонала, уткнувшись лицом в подушку. Слезы полились рекой по щекам, попадая на ссадины, но эта боль по сравнению с остальной, была совершенно незаметна.

«Лучше б я не выжила вчера!» – воскликнула мысленно. В голове до сих пор набатом звенел жуткий голос, отсчитывающий нескончаемые удары плети.

Но продолжить сетовать на свою судьбу не позволила отворившаяся дверь, пропуская в покои незнакомого пожилого мужчину в обычной крестьянской одежде с корзинкой в руках. Он остановился рядом с кроватью и произнес:

– Добрый вечер, госпожа. Моё имя Керн, я старший целитель этого замка, – представившись, он присел на край постели и потянулся к израненной спине невольницы. – Мы уже встречались, но тогда вы находились без сознания, поэтому и не помните меня.

Когда старец прикоснулся к наложенной на раны повязке и принялся её снимать, Нарине показалось, что на спину высыпали раскаленные угли. Такой острой была боль. Девушка замычала, стиснув зубами ткань покрывала, слёзы опять брызнули из глаз.

– Потерпите, госпожа, сейчас станет легче, – и действительно боль постепенно уходила, её заменял разливающийся по измученному телу приятный холодок. Краем зрения она заметила мягкий свет исходивший от рук целителя. Когда он закончил, не забыв наложить свежие бинты, то поведал: – У вас удивительная регенерация, процесс восстановления тканей идет довольно необычно, но быстро, доселе в моем опыте подобного не встречалось. Такими темпами вы уже через пару дней сможете вставать.

– Керн… – тихо прошептала пленница, не громче журчания воды, в горле пересохло, и язык еле волочился во рту. – Можете сказать, беременна ли я уже?

Лекарь молчал несколько мгновений, но потом все же ответил:

– Пока не могу сказать наверняка, слишком мало прошло времени, – мужчина вновь замолчал, отстраненно смотря в окно, витая в своих мыслях. Затем, словно очнувшись, встал и направился к выходу, обронив: – Спросите об этом у милорда.

– Вы ведь знаете кто я… – скорее утверждающе, чем вопросительно произнесла Нарина.