Оковы завтрашнего сна

– Честно говоря, не сталкивался.

– Водяной рак, гангренозный стоматит, – бас детектива отталкивался от стен. – Проще говоря, распространяющиеся быстрее, чем горит спичка, язвы по всему лицу. Поражают не только челюсть, но и мягкие ткани, уродуя до неузнаваемости лик. С вероятностью девяносто процентов – исход летальный, с вероятностью сто – смерть будет долгой и мучительной, – с нескрываемым интересом наблюдал детектив за собеседником. – Именно эта болезнь входит в десять ужаснейших заболеваний. И именно этим заболела двадцатидвухлетняя Одри Рассел, что и привело к её смерти.

Клиффорд враз вскочил со стула и поражённо посмотрел на писателя.

– Мистер Бедфорд, – слабо произнёс он. – О чём это вы?

– Я не полицейский, чтобы напоминать вам про утаивание от человека, ведущего дело. Но ваш поступок с ложью мне сильно изменило представление о вас.

– Поймите…

– Однако в попытках утопить своё грязное бельё, вы лишь предоставили его свободному плаванию, что повлекло за собой неминуемые последствия. И полагаю, моя репутация меньшее, что вас могло бы волновать, но в случае обмана могли пострадать в первую очередь и ваши дочери. Выйти на вашего сына было бы куда проще.

– Он мне не сын! – завопил Мортон. – Мистер Бедфорд, я глубоко сожалею о том, что не сказал вам всё сразу, но и вы поймите меня. Некоторые моменты прошлого не стоит вспоминать.

– Прошлое – это ветер, несущий нас из настоящего в будущее. Каким бы вы не были влиятельным сейчас, от него нельзя просто взять и загородиться соломенной стеной лжи.

– Понимаю…

– Я не закончил, – Бедфорд выкинул остаток сигары в пепельницу. – Ваш поступок по отношению к вашей первой жене – ужасен. Бросить семью в нищете… погибать, – детектив тяжело задышал. – Оставить своего ребёнка без малейшего зазрения совести…

– Послушайте, – начал Мортон, делая одышку после каждого слова. – Я любил Одри. Она была невообразимой девушкой и простой приятной особой. Тогда я был готов сворачивать горы ради неё, мы были отличной парой… Но у меня не было тогда другого выхода. Либо идти вместе ко дну, либо попытаться спастись хотя бы самому.

Повисла тишина.

– Думаю, мне пора домой, – суетливо засобирался Клиффорд.

Бедфорд подошёл к гостю.

– Вам никогда не понять чувства детей, брошенных родителями на произвол судьбы, – проговорил он, смотря собеседнику в глаза. – Хотя, может, мне не стоит быть столь категоричным к вам. У крыс, – Бедфорд приподнял уголок рта, – нет души.

– При всём уважении…

– Не стоит проявлять уважение к тем, кто не отвечает вам взаимностью, – сухо процедил детектив.

– Ну, знаете ли… – ошарашенный мужчина наспех застегнул пальто и выбежал из каморки, демонстративно хлопнув дверью.

Мистер Бедфорд остался стоять посреди комнаты, в которой остались лишь отзвуки недавнего гостя, поглядывая на своего домашнего питомца.

* * *

Вечер. Тишина и пустота – идеальные атрибуты для плавного и безмятежного сна. Однако детектив отдавал предпочтение заливать своё настроение кофе с коньяком.

«Ничего не произошло. Старт сроднился с финишем, сделав маршрут бессмысленным? Жизнь циклична, все события лишь носятся по кругам, которые образуют спираль. Кажется, она ведёт вниз».

В дверь в очередной раз позвонили. На пороге стоял русоволосый парень.

– Мистер Бедфорд, – слабо начал он. – Можно мне войти?

– Не вижу в этом необходимости, – тихо, но отчётливо ответил мужчина.

– Я хотел сказать вам «спасибо», – вздохнул фотограф. – Без вас бы я пропал.

Пытаясь сохранять беззаботное выражение лица, он всё равно выглядел очень потерянным.

– Всё?

– Не совсем, – замялся парень. – Я хотел бы с вами поговорить. Позволите пройти?

Дверь потихоньку начала закрываться.

– Подождите, – засуетился Брайан. – Я был в участке, разговаривал с Томом…

– Полагаю, ты ждёшь от меня заинтересованности о прошедшем дружеском воссоединении?

– Не знаю, как сказать, – Брукс вновь вздохнул. – Мистер Бедфорд, это был… не он. Несколько лет я общался с другим человеком. Мои розовые очки разбили и растоптали.

Звуку от закрывающейся двери помешала вставленная в щель нога фотографа.

– Мистер Бедфорд, позвольте мне войти, мне сейчас необходимо с кем-то поговорить. Я, честно, не знаю, к кому обратиться. Разочаровываться в людях, – дверь захлопнулась, не дав договорить юноше; послышался звук защёлкивания замка, – очень больно. – Он вздохнул.

Брайан развернулся, почесал голову и спустился с лестницы, вяло перебирая ногами.

После механического копошения дверь открылась. Брукс моментально развернулся.

– Кажется, тебе был нужен мой автограф, – едва усмехнулся Бедфорд, пробасив. – Обычно я не занимаюсь подобной ерундой, но нужно хоть раз в год тренировать свою подпись, каждому навыку свойственно ухудшаться, – он прошёл вглубь каморки.

* * *

Ночь рано взяла бразды правления природой в свои руки. Заручившись силой зимы, она уже с семи часов после полудня выгоняло солнце с горизонта, сменяя его загадочной луной.

Заварив свежего кофе, детектив разлил его в две чашки, одну предложил Брайану Брукса, а вторую поставил перед собой и налил туда коньяка из слегка запыленного графина.