Оковы завтрашнего сна

Выполненные то в готическом стиле с острыми пиками на концах, то в модерне, представляя собой выработанную веками конструкцию, то причудливые постройки барокко. Разнообразию стилей могли позавидовать лишь разновидности кирпича, из которых были возведены эти дома. Красный, белый, керамический, а также гиперпресованный – все эти материалы подчёркивали особенности каждого здания.

Единственное, что объединяло все эти участки, так это наличие ровно стриженного газона перед произведением архитектуры. Подобно зелёному ковру, расстилался он на несколько метров.

«Хендрикс-стрит. Дом девять», – вспоминала девушка, следуя по прямой улице.

Джейн резко остановилась возле нужного ей места.

Её взору предстало здание крупных размеров, больше напоминающее гостиницу, нежели частный дом. Окружённое открытым палисадом, оно выглядело недешёвым. Жемчужная плитка на дорожках, гранитовая обделка, а также магнолия в клумбах – всё это давало ясно понять, что семейная чета Скаллари живёт более чем в достатке.

Ступив на десятисантиметровый газон, Джейн потеряла прежнюю бесповоротную уверенность в правильности своих действий. Однако, вспомнив, что не имеет за собой негативных мотивов, она продолжила свой путь по участку Скаллари. Мортон переступала цветы.

С соседнего дома послышался визг газонокосилки, предвещающий конец рабочего дня. Запахло кошеной травой.

В очередной раз шагнув по зелёному ковру, девушка почувствовала ногой поверхность, отличную от той, что она ощущала несколько мгновений назад. Присмотревшись, она заметила на газоне мобильный телефон.

Недолго думая, мисс Мортон уверенно взяла его в руки.

«Скорее всего, это Линды, – размышляла девушка. – Тогда нужно ей вернуть. Кстати… Отличный повод для начала разговора!»

Слегка улыбнувшись, она сделала ещё пару шагов вперёд.

«А что, если она просто заберёт телефон и прогонит меня? Дети богатых очень резкие и нагл…» – осеклась Джейн.

«Так или иначе, у меня в руках есть ценная улика. И я не позволю ей бесследно исчезнуть до того, как я использую её потенциал полностью».

Длинные пальчики коснулись дисплея телефона. Разблокировав устройство, девушка посмотрела на экран.

То, что она увидела, одновременно удивило, поразило и подтвердило её мысли и самые сильные опасения. Чувствуя одновременно радость от предчувствия верного пути, удивления от правильности своего действия, а также волнения, которое Джейн пыталась подавить, но продолжала смотреть на дисплей.

На нём виднелись пропущенные звонки от чересчур знакомого ей фотографа Брайана Брукса.

Глава 12

29 ноября

Вечер. Полумрак. Холодный ветер колышет шторы. Под легким его дуновением один скомканный тетрадный лист, подобно бильярдному шару, проехал по полу, толкнув другой. Жёлтый свет лампы. В бежевом стакане качается кофе. В стеклянной пепельнице догорает сигара. Наручные часы, что лежат на стопке чистой крафтовой бумаги, отсчитывают секунды. Тик‐так. Тик-так. Короткая стрелка скоро дрогнет, приближаясь к одиннадцати.

Деревянный толстоногий стол заполнен обрывками газет, вырезками, опустошенными стаканами, бумажным пакетом из кафе, что находится за углом, где делают сочные сэндвичи, пекут ароматные булочки с корицей и подают отменный кофе. На салфетке лежит засохший откусанный пончик. Раскрытый блокнот, из него только что грубо вырвали странички. На середине столешницы был освобожден пяточек пространства, на котором лежал очередной тетрадный лист, над ним нервно подёргивалась капиллярная ручка, то и дело проскальзывая меж пальцев левой руки, шныряя меж ними, а тем временем пальцы правой руки ритмично постукивали по столу.

Лишь тихий стук, тиканье часов и приглушённое завывание осеннего ветра.

Грузное тело, осевшее на стул, практически не шевелилось, только облаченная в серую рубашку грудь поднималась и отпускалась. Вдох. Выдох. Засохшие, потрескавшиеся губы чуть заметно шевелились; не моргая, мужчина смотрел в окно. Зрачки печальных глаз расширились до невероятных размеров, что могло показаться, как чёрная бездна отчаяния заполнит всю радужку и обязательно найдет щель, чтобы вытечь за грань и окрасить собой белок. Тогда отчаяние сможет парализовать всего человека и уже безжалостно крохотными шажочками подкрадываться к сердцу, чтобы также медленно, размеренно, оттягивая финал, парализовать и его. Последний стук, и сознание человека навсегда погрязнет в чёрной дыре. Словно в вязком дёгте потонет свет, детская игривость и амбиции.

Тик‐так. Одиннадцать.