Октябрь

Но отбываем мы не в полном составе. Один батальон бригады Сталин решил оставить в Петрограде для охраны советского правительства. Опасение понятное – врагов у нас пока еще хватает, а надежных и заслуживающих доверия воинских частей поблизости немного. Зато теперь в нашу бригаду временно входят текинцы и казаки, поучаствовавшие с нами в боях под Ригой. После окончания войны их было решено демобилизовать, чему они, конечно, очень были рады. Обнять жен, увидеть детей, поправить покосившийся амбар – все думки у станичников теперь только об этом. Они будут сопровождать нас – кто до Дона, кто до Кубани. Торопиться им сейчас особо не с руки. Озимые сеять уже поздно, а яровые еще рано. Но сам факт дембеля греет казачкам душу. Ведь почему бы не отправиться им до дому до хаты в хорошей компании, по пути еще раз послужив советской власти. Во время разборок с киевской Радой и молдово-румынско-эсеровским Румчеродом нам совсем не помешает тысяча острых казачьих сабель.

Текинцы, кстати, принесли клятву верности Михаил-хану. Но Сталин сказал, чтобы мы отнеслись к этому спокойно. Измены со стороны младшего брата бывшего царя и формально последнего императора он не ожидает. Ведь в наших руках остаются его жена, сын и падчерица. Да и генерал-лейтенант Михаил Романов не мыслит себя без России и совсем не рвется на трон.

А на Кавказе Михаил-хана еще ждут грузинские меньшевики, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты – словом, каждой твари по паре.

Насчет Румынского фронта у меня особое поручение от Александра Васильевича Тамбовцева. Необходимо найти и пригласить в Петроград одного восемнадцатилетнего техника гидротехнического отряда Лаврентия Берию.

Надо так надо, человек он старательный и ответственный. Примерно в тех же краях пребывает еще один замечательный человек, на этот раз проходящий по нашей части. Я имею в виду командира батальона 409-го Новохоперского полка штабс-капитана Василевского Александра Михайловича. Было бы крайне полезно убедить этого талантливого командира не увольняться из армии, а перевестись к нам в Красную гвардию. Там же в запасном кавалерийском полку Юго-западного фронта сейчас служит еще один будущий маршал Победы – унтер-офицер Георгий Константинович Жуков. Все на том же Юго-западном фронте, в тяжелом артиллерийском полку проходит службу двадцатилетний младший унтер-офицер Иван Степанович Конев. И еще надо одного человека нужного и полезного там найти. Прапорщика 136-го Таганрогского пехотного полка Григория Ивановича Котовского. Вот готовый спецназовец: храбр, умен, прекрасно физически подготовлен. А эсеровско-анархическую дурь из его башки мы выбьем. Тогда сумели, сумеем и сейчас.

Один такой будущий советский полководец в составе нашей бригады уже есть. Первого ноября сего года в Рижском сражении, во время контрудара под Иксюлем, механизированное ядро третьего батальона выручило из немецкого окружения группу отчаянно сражавшихся с врагом русских драгун. Против десятка БМП-3 и разогретой драйвом мотопехоты с автоматическим оружием шансов у колбасников не было вовсе. Это был как раз тот случай, когда хищник разом превращается в беззащитную жертву. Побоище, одним словом.

Когда все кончилось, подъезжает к группе героев командирская БМП-3, забрызганная грязью по самую башню, и командир батальона, капитан Борисов, командует из люка:

– Старший, ко мне, доложить обстановку.

И тут появляется он. Шинель грязная, обгорелая, сам чумазый, как черт, но красавец-мужчина, и рапортует:

– Младший унтер-офицер Каргопольского драгунского полка Константин Рокоссовский, господин штабс-капитан…

И все, привет, капитан Борисов поплыл – узнать в этом молодом и лихом кавалеристе будущего маршала Победы было невозможно. Короче, после разгрома немцев у иксюльских переправ и рейда кавалерии на левый берег в составе нашей бригады появился кавалерийский разведывательный эскадрон, командует которым прапорщик военного времени Константин Рокоссовский. Это первое офицерское звание было присвоено ему авансом за храбрость, дерзость и талант при условии, что прочие наши товарищи офицеры помогут ему подтянуть теорию. Предложение это, выдвинутое мной, прошло без замечаний, поскольку учить Рокоссовского для каждого офицера огромная честь, примерно как для ювелира гранить бриллиант в тысячу карат.

Примерно то же самое после перевода в нашу бригаду ожидает и Жукова с Коневым. Учиться, учиться, учиться! Ну, а товарищу Василевскому найдем работу в штабе бригады. У него своя стезя, и хороших штабистов в нашей армии всегда не хватало.