Октябрь

Короче, в поход выступают четыре батальона, механизированное ядро которых сформировано на базе рот морской пехоты, вооруженных БМП-3Ф, две батареи самоходных орудий «Нона-С», для которых Путиловский завод сейчас ускоренно клепает мины к 120-мм минометам, разведывательный эскадрон прапорщика Рокоссовского, сводная кавгруппа генерал-лейтенанта Михаила Романова. Еще нас будет сопровождать бронепоезд «Красный балтиец» с командой, взятой с ремонтирующихся и устаревших кораблей Балтфлота. Бронепоезд бронирован 75-мм путиловской броней и вооружен морскими пушками: двумя калибром 130-мм, четырьмя калибром 102-мм, а также восемью пулеметами «максим», установленными на счетверенные зенитные турели вроде тех, что были в Великую Отечественную.

Причем можно стрелять как по самолетам, так и по пехоте. Лепота, одним словом. Только вот очень бы не хотелось применять весь этот богатый арсенал по русским людям. Наша задача – предотвратить Гражданскую войну, а не разжигать ее. Вот если в прицел попадутся гайдамаки, или еще какая националистическая сволочь, а еще лучше англичане, тогда да – газ до отказа и дави их всех. Как скажет в 1941 году товарищ Молотов, «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами»…

17 (4) ноября 1917 года. Полдень. Петроград. Исаакиевская пл., д. 2. Здание бывшего Военного министерства Российской империи

Полковник ГРУ Вячеслав Николаевич Бережной

Прошлым вечером мне по телефону позвонил Фрунзе и попросил срочно прибыть к нему в наркомат по одному очень важному и неотложному делу. Подробности сообщать не стал, упомянул лишь, что речь пойдет о нашей будущей экспедиции в Киев. Очень любопытно…

Приехав в знаменитый «Дом со львами», что на Адмиралтейском проспекте, в котором располагалось бывшее Военное министерство, я, к своему удивлению, встретил в приемной наркомвоенмора Деникина и Маркова. И сдается мне, что они оказались там совсем не случайно.

После окончания военных действий на Западном фронте генералы оказались временно не у дел. Ребята из ведомства Дзержинского присматривали за ними, но вроде ничего подозрительного не усмотрели. Поругивали бывшие «ваши превосходительства» новую власть, но если сказать честно, то порой за дело. Много еще было у нас бардака, расхлябанности, красивых слов, за которыми не было конкретных дел.

Я поздоровался с Деникиным и Марковым, но толком поговорить с ними не успел. В приемную вошел личный порученец Фрунзе и пригласил нас пройти в кабинет наркома.

Вот тут-то я и узнал о причине сегодняшнего вызова. Оказывается, генералы, узнав о том, что мы готовим бригаду к экспедиции на Украину, решили тоже поучаствовать в этом деле. Антон Иванович ссылался на то, что, дескать, в молодости он окончил Киевское юнкерское училище, а перед Первой мировой войной служил в Киевском военном округе, где командовал 17-м пехотным Архангелогородским полком, расквартированном в Житомире.

– Михаил Васильевич, – уговаривал Деникин Фрунзе, – уж мне ли не знать те места, куда отправитесь вы с полковником Бережным. Я там на знаменитых киевских маневрах все излазил вдоль и поперек. Да и знакомых там осталось немало.

Генерал Марков подобными тесными связями с Украиной похвастаться не мог, но ему тоже очень хотелось вместе со старым другом и бывшим командиром попасть в Киев, чтобы разобраться «с новоявленными Мазепами».

– Михаил Васильевич, – сказал он, – я готов отправиться с вами хоть рядовым в бригаде уважаемого Вячеслава Николаевича, лишь бы собственноручно разогнать всю эту самостийную шваль, нагло горлопанящую, что «Украина це не Россия!». Похоже, что эти любители галушек и борща совсем рех- нулись.

А мне вдруг почему-то вспомнились вещие слова Виссариона Белинского о Тарасе Шевченко: «Ох эти мне хохлы! Ведь бараны – а либеральничают во имя галушек и вареников с свиным салом!»

– Господа генералы, я понимаю и разделяю ваши патриотические чувства, – с улыбкой сказал Фрунзе, разведя руками, – но хочу спросить, как вы видите себя в структуре бригады товарища Бережного? Насколько мне известно, в штате бригады нет вакансий, которые соответствовали бы вашим нынешним званиям и ранее занимаемым должностям.

Генералы Деникин и Марков переглянулись, потом Антон Иванович, как более старший и авторитетный, сказал:

– Товарищ наркомвоенмор, как только что заметил Сергей Леонидович, и он, и я готовы занять любую вакантную должность в бригаде полковника Бережного.

Слова эти, похоже, были произнесены с большим трудом, но тем ценнее они были. А потом, видя колебания на лице Фрунзе, не выдержал и уже не столь официально произнес:

– Михаил Васильевич, голубчик, вы должны нас понять. Ну, разбили мы врага внешнего, сильного и коварного. Заключили с ним мир, пусть не победоносный, но вполне почетный.