Октябрь

Вопрос, который обсуждала в данный момент комиссия, был одновременно и простым и сложным. Союзники добивались решения об отделении Мурмана от Советской России и его перехода под юрисдикцию Антанты. В этом случае ожидалось, что подчиненные товарища Юрьева и господина Кетлинского продолжат ведение боевых действий против Германии в составе союзных сил. Те были почти согласны с требованием союзников и только желали заранее обговорить некоторые нюансы и преференции для себя любимых. Хотя когда белые сагибы держали слово, данное туземцам, пусть и самым высокопоставленным…

И вот в самый разгар обсуждения, когда участники торга уже почти были готовы ударить по рукам, в помещение ворвался запыхавшийся посыльный. Адмирал Кетлинский развернул адресованное ему послание, прочитал и побледнел.

– Джентльмены, – сказал он, медленно приходя в себя, – мне только что сообщили, что несколько часов назад в Александровске десантом, высаженным с прибывших из Петрограда неизвестных кораблей под Андреевским флагом, интернирован британский линкор «Глори». Вся операция проведена настолько быстро и настолько профессионально, что команда британского корабля не успела оказать практически никакого сопротивления. Контр-адмирал Кемп захвачен нападавшими.

Крейсер «Аскольд», которым я имел честь когда-то командовать, перешел на сторону прибывших из Петрограда кораблей. Кавторанг Шейковский арестован командой, и сейчас на крейсере распоряжается гальванный унтер Петрухин. На линейном корабле «Чесма» начался митинг, конца и края которому не видно. Один из кораблей сразу же двинулся из Александровска в сторону Мурманска и скоро должен быть здесь. Теперь уже понятно, что те две телеграммы господина Сталина об удалении союзнических сил не были пустыми угрозами. Сейчас, господа, те, кто уже захватил британский линкор и арестовал контр-адмирала Кемпа, идут сюда, к нам.

Майор Фоссет и капитан де Лагатинери недоуменно переглянулись. Смятение и одновременно неверие читалось на их лицах.

– Мистер Кетлинский, – сказал майор Фоссет, – как русские корабли с Балтики могли оказаться здесь, в Мурманске? Они не могли пройти через нашпигованные минами Датские проливы! Или вы полагаете, что германцы провели их через Кильский канал? К тому же Британия держит в Северном море несколько линий блокадной завесы, и даже если допустить невозможное – что их пропустили немцы или датчане, – все равно они никак не могли пройти мимо наших храбрых моряков.

– Очевидно, могли, – хмуро ответил британцу Кетлинский, накидывая на плечи адмиральскую шинель, – я думаю, что эти корабли из состава той невесть откуда появившейся эскадры, которая разгромила германцев у Моонзунда, а потом заявила о безоговорочной поддержке Сталина. В деле у Риги тоже не обошлось без их участия. Пся крев, зачем им понадобился наш Мурманск?! Господа, идемте, надо подготовиться к встрече.

С высоты крутого заснеженного берега господам из комиссии было видно, как вверх по заливу со скоростью пятнадцать узлов прет несуразный на первый взгляд корабль, похожий на какую-то каракатицу. Пришелец по водоизмещению был явно больше «Аскольда». Острый атлантический форштевень, полубак длиной в две трети широкого корпуса, тоненькие стволы пушек в двух неожиданно маленьких башнях, расположенных по линейно-возвышенной схеме, и нелепые решетчатые мачты, над одной из которых трепещет Андреевский флаг.

Контр-адмирал Кетлинский, окаменев от напряжения, прикусил губу. Неизвестный корабль шел по Кольскому заливу так уверенно, словно возвращался в родную базу, а его старший штурманский офицер и рулевые знали местную акваторию так же, как тело любимой жены со всеми ее складочками и морщинками. Этого не могло быть, но это было.

Вот на траверзе поморской деревни Минькино от корабля пришельцев отделились два больших катера, набитые людьми, и, вздымая на воде два белопенных крыла, с сумасшедшей скоростью рванулись прямо к причалам порта.

Примерно около взвода то ли солдат, то ли матросов в странной, ранее не виданной Кетлинским форме поднимались от причала по дощатому тротуару. Ладная пригнанная форма с погонами, короткие карабины с большими отъемными магазинами, как у ружья-пулемета Мадсена, только направленные не вверх, а вниз, и жесткие сосредоточенные лица, ничуть не похожие на испитые рожи революционных «братишек». Возглавлял эту команду молодой худощавый офицер, отличающийся от своих солдат только тремя маленькими звездочками защитного цвета на пятнистых хлястиках-погонах.

Этот грозно и целеустремленно шагающий взвод выглядел для здешних условий настолько чужеродно и дико, что Казимир Кетлинский понял – он видит сейчас представителей той силы, которая походя пустила под откос всю мировую историю. Откуда бы они ни пришли, все дальнейшие действия они будут строить только исходя из своих представлений о будущем России.

Рядом со странным поручиком, как будто для придания всему происходящему окончательной фантасмагоричности, словно воины Апокалипсиса шагали еще пятеро мужчин в черных кожаных куртках…