Октябрь 1917. Кто был ничем, тот станет всем

Откровения Каменева и Зиновьева подтверждают для правительства серьезность угрозы. Усиливается караул вокруг Зимнего дворца. В тот день его охраняли 650 юнкеров 1-й и 2-й Ораниенбаумских школ прапорщиков, пулеметная команда с шестью пулеметами и семь бронемашин. Добавили команду самокатчиков. В милицию было направлено подкрепление из шестисот специально отобранных солдат. Начальник милиции Петрограда приказал организовать постоянное дежурство начальствующего состава, держать наготове в любой момент половину всего состава милиционеров.

ВЦИК публикует воззвание против большевистского выступления. За этим следует заявление меньшевиков-интернационалистов, где, помимо прочего, утверждалось, что восстание сделает возможной высадку немцев в столице. Против выступления предупреждал Центрофлот. Городской голова столицы бил тревогу, что восстание остановит снабжение города продовольствием.

Ленин в ярости. Письмо членам партии: «Когда мне передали по телефону полный текст выступления Каменева и Зиновьева в непартийной газете «Новая Жизнь», то я отказался верить этому… Молчать перед фактом такого неслыханного штрейкбрехерства было бы преступлением… И по такому вопросу, после принятия центром решения, оспаривать это неопубликованное решение перед Родзянками и Керенскими, в газете непартийной — можно ли себе представить поступок более изменнический, более штрейкбрехерский?

Я бы считал позором для себя, если бы из-за прежней близости к этим бывшим товарищам я стал колебаться в осуждении их. Я говорю прямо, что товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами и перед ЦК и перед съездом буду бороться за исключение обоих из партии… Тяжелая измена… Теснее сплотим ряды, — пролетариат должен победить!»[2656]

В партии раскол. Луначарский писал супруге 18 октября: «Мы образовали нечто вроде блока правых большевиков. Каменев, Зиновьев, я, Рязанов и др. Во главе левых стоят Ленин и Троцкий. У них — ЦК, а у нас все руководители отдельных работ: муниципальной, профсоюзной, фабрично-заводских комитетов, военной, советской»[2657]

. Обращение Ленина в ЦК не рассматривают. Он не успокаивается и на следующий день направляет новое письмо: «Каменев и Зиновьев выдали Родзянке и Керенскому решение ЦК своей партии о вооруженном восстании и о сокрытии от врага подготовки вооруженного восстания, выбора срока для вооруженного восстания… Вопрос о вооруженном восстании… не снят… На угрозу раскола я отвечаю объявлением войны до конца, за исключение штрейкбрехеров из партии»[2658].

Как бы то ни было, откровения Зиновьева с Каменевым и усиление военных приготовлений правительства заставили большевиков притормозить с осуществление плана восстания. На заседании Петроградского Совета 18 октября, осаждаемый со всех сторон вопросами о планах большевиков, Троцкий заявляет:

— Я заявляю от имени Совета: никаких вооруженных выступлений нами не было назначено. Но если бы по ходу вещей Совет был принужден назначить выступление, рабочие и солдаты, как один человек, выступили бы по его зову… Правительственные круги знают нашу точку зрения относительно роли съезда Советов. Буржуазии известно, что Петроградский Совет предложит съезду взять власть в свои руки, предложит воюющим народам демократический мир, дать крестьянам землю. Но при первой попытке с ее стороны сорвать съезд Советов, при первой попытке наступления мы ответим контрнаступлением, которое будет беспощадным и которое мы доведем до конца[2659].

В тот же день Троцкий выступал на Всероссийской конференции фабзавкомов:

— На предстоящем съезде Советов ребром встанут вопросы власти, мира, земли. И когда Совет скажет свое слово, вы на местах должны ответить: «Мы здесь»[2660]

.

Такие разъяснения и опровержения мало кого успокоили. Кадетская «Речь» 19 октября била тревогу: «К предстоящему выступлению большевиков спешно вооружаются рабочие фабрик и заводов. 17 и 18 октября было выдано оружие — винтовки и револьверы — рабочим главной цитадели — рабочим Выборгского района. 18 октября получили оружие рабочие Большой и Малой Охты и Путиловского завода»[2661].

Малянтович по приказу Керенского предписал прокурору судебной палаты Карчевскому распорядиться об аресте Ленина, «скрывающегося, по сведениям Временного правительства, в Петрограде. Прокурор обратился к главнокомандующему Петроградским военным округом, комиссару Временного правительства по управлению градоначальством и начальнику общей и уголовной милиции с просьбой приказать подведомственным им чинам оказать содействие в производстве ареста и доставлении Ленина судебному следователю по особо важным делам П. А. Александрову»[2662]. Было распоряжение и об аресте тех ранее освобожденных из тюрьмы большевиков, которые выступали с агитацией за вооруженную борьбу. В первую очередь, имели в виду Троцкого.