Октябрьский детектив. К 100-летию революции

Но вернемся к съезду. Сталина на съезде поддержали в основном те партийцы, которые к февральскому перевороту находились в России. В тюрьме ли, в ссылке ли, в подполье — не важно. Для них возрождение партии практически с нуля было чудом, произошедшим у них прямо на глазах. А это чудо было обусловлено деятельностью Сталина. Для европейского же «десанта»: женевского, стокгольмского, лондонского или американского — все равно какого, «поднатоскавшегося ума» на страницах европейской или американской либеральной и социалистической прессы, указанные партийцы за редким исключением были если не «варварами», то уж точно неотесанными «туземцами». Ну а уж Сталин, бывший семинарист, сын сапожника, чтобы с ними выступал на равных… не бывать такому. В узких кругах, в междусобойчиках, в ходу были и более откровенные выражения:

«Ну, был бы русский. Уж куда бы ни шло. Но грузин…» (Можно подумать, что Чхеидзе и Церетели были других кровей).

Не буду называть имен, но это высказывание я услышал из уст старого якобы «большевика», бывшего бундовца. Боюсь утверждать со стопроцентной уверенностью, но где-то внутри убежден, что такой национал-социалистический шовинизм являлся одним из важнейших факторов, влияющих на неприятие личности Сталина многими его противниками в 20-е, 30-е, 40-е и 50-е годы. Уши его торчат и из нынешней медведевско-федотовской десталинизации.

Рис. 9. Крестьянская страда. Боронование пашни.

Рис. 10. Крестьянская страда. Пахота.

Европейская «десантура», обживаясь по приезде благодаря стараниям Сталина, первые месяцы молчала. Но уже в июньские дни начала роптать. Появление же на политической же сцене Троцкого она встретила «на ура»: хоть вроде бы и бывший идейный противник, но свой. Мол, вот кто способен поставить на место зарвавшегося выскочку. В результате на выборах в состав ЦК Троцкий хоть и ненамного, но все же опередил Сталина по количеству поданных за него голосов и занял четвертое место после Ленина, Свердлова, Зиновьева. Сталин же стал пятым.

И здесь же еще один момент. Свою силу Сталин набрал в ФЗК, в фабрично-заводских комитетах. Здесь, в кругу людей, непосредственно участвующих в производстве — рабочих, инженеров, работников администраций заводов и фабрик, — он без всяких межличностных затруднений не только знакомился с их условиями жизни, но и набирался технических знаний, объемом которых он потом, много лет спустя, поражал сталинских наркомов, сталинских директоров, сталинских конструкторов.

И здесь же добавим: Сталин недолюбливал профсоюзников, в особенности освобожденных, склонных, по его мнению, к меньшевизму, к соглашательству. Так, он часто тогда говорил: «Освобожденный от прямого участия в производстве человек уже чиновник, а как чиновник он делает только то, что ему надо, прикрываясь мнением производственников».

Дело в том, что в провозглашенной же съездом работе партии в профессиональных союзах, в самом призвании Съездом всех членов партии вступить в члены профсоюзов и принять активное участие в их работе он, к сожалению, не заметил подмену Троцким рабочего самоуправления администрированием, не увидел попытку подмять профсоюзами работу ФЗК, этого детища генерала Маниковского. В годы Гражданской войны, когда Сталин, отстраненный троцкистами от работы в центральных органах власти, мотался по фронтам, Троцкий с подручными поспешили ликвидировать ФЗК, объединив их с профсоюзами, тем самым нанеся тяжелый удар по провозглашаемому партией рабочему контролю над производством.

Корниловский мятеж

1 марта рухнула Российская монархия. И фактически тут же монархическая идея умерла, так как офицерский корпус России испытал шок. Первый солдат и первый дворянин империи отрекся от престола, от своей присяги, от России, которой клялся служить. Носители идеи монархии сразу превратились в маргиналов. О чем говорить, если даже генерал Лавр Георгиевич Корнилов вполне искренне заявлял:

«Когда ко мне приходят монархисты, я гоню их прочь».

А в образованных кругах использовались и такие исторические аспекты:

«Ведь Кобылины — Кошкины — Захарьины даже не Рюриковичи, а основатель их династии, Федор Никитич Романов, стал патриархом в лагере Тушинского вора».