Олеандр

Зачем мне эти оценки, что хорошего она может прочесть, моё состояние, которое углубилось во мне уже так глубоко. Какие могут быть здесь оценки, она прочтет только то, что захочет понять. Весь этот мир и окружение вокруг него, что они могут знать, когда рука просто не может остановиться. Какие на это у них могут быть причины, взять и оставить меня снова. Видимо сегодня мне надо пробраться через огромное пространство, навестить неизвестного Типонгуса и направиться в путь, который не ждал меня. Но что я сейчас могу увидеть, на потолке в классе уже висела новая люстра, стены перекрасили. Когда они успели это сделать? Как долго я отсутствовал? За окном бульвар наполнился детьми, некоторые из них блуждали по высоким бордюрам, руки сложив между центром груди.

Эта учительница, которой я видел всегда только со спины, понесла все тетради к себе на стол, сложили их аккуратно, и положила в свой портфель. Сейчас я смогу встать и подойти к ней, что можно спросить:

– То, что вы сказали про воображение, это действительно, правда?

– Да, Олеандр. Надо больше мечтать и воображать, тогда все твои желания могут сбыться. Вся наша жизнь – сказочное превращение из рождения в жизнь, после смерти в рождение. Поэтому мне так нравится читать сказочные истории. Вас я тоже этому учу. Тем более в школе стали происходит странные вещи. Вот неизвестно, что сейчас происходит с госпожой К. Питчево, говорят, она даже потеряла дар речи. Пока ничего другого я не могу тебе рассказать. Ты все сам вскоре узнаешь. Олеандр, твое воображение безгранично. Больше смотреть на звездное небо и мечтай. Главное ничего не бойся.

– У вас действительно есть такая уверенность, что сказки могут разобраться в жизни, навести на верный путь? С чего вдруг? Мы можем потеряться в этих сказочных мирах и не обрести себя. Мне не нужно бояться, ведь весь страх поселился во мне. Мне знакомы все Ваши препинания, как вы обычно пишете на доске мелом, что может быть сказочного в том, что мир, наполнен безумием, в который и попала многоуважаемая госпожа К. Питчево. Вы разве сможете помочь ей выбраться?

– Олеандр, поставь рюкзак на стол. Можно я буду обращаться к тебе просто О. Ведь так тебе проще взглянуть на вещь, которая сейчас стоит на моем столе. Внимательно присмотрись к его материи, к его формам и то, насколько он может изгибаться, отдавать себя всецело времени.

– Меня сейчас может интересовать только одно, как быстро закрасили эти стены в другой цвет, и могу ли я пробраться туда, где меня ждет сражение и освобождение.

– Возможно, все, что может быть у человека, так это остатки адреса. Адрес тебе известен? – поинтересовалась учительница.

– Нет, адреса уже все размыты соленой водой, возможно, есть только один адрес, который мне недавно навязали. А потом этот клочок разорвали, а кто-то подобрал и склеил по частям заново. Но разве клочок бумаги может быть уже прежним. Буквы расплылись, где-то оборвались линии. Где, сейчас может быть этот тетрадный листочек в линейку.

– Стоит туда заглянуть, милый О. Что там может быть? Может тебя, ждет замок со снежными кристалликами.

– Думаю, подняться туда будет сложно. Что может послужить отправкой в те, края, где существует отдельное чувство, которые покинуло меня.

–Обретение снова этого чувства. Будь немного смелее. Да и не забыть свой рюкзак. Обязательно оценю твое сочинение, хоть даже маленьким очерком.

– Благодарю Вас, госпожа А.А. Фова.

Постоянно нужно облекать в слова, для понимания их же самих, каждого, кто встречается тебе. Ты даришь им обозначения, ровно такие же какие свойственны только им. То есть даешь им прийти к себе, посмотреть на себя со стороны.

Возле сада

Э.луна. Столько было теплого в этом имени, тепло было предназначено не для меня. Что я могу поведать этой девочки? План, который она так долго искала.

Что же вот лавочка в саду. Сад был огромный, он произрастал по всей территории школы. Странно, но все вокруг, все ученики обходили его стороной. Здесь можно было наполнить свои страницы отважным безумием и поделиться немного с Э.луной. Она такая обычная, что иногда кажется, что подходящее ей слово, может только начать восхищать её, как только она запомнит другое слово. А руки были другими, такие пальцы, мизинец был длиннее всех пальцев. Все, что я заметил в ней. Она подошла, немного опоздала, но решила извиняться, я вроде принял эти извинения, просто улыбнулся ей.

– Давно ты меня ждешь здесь?

– Да, совсем немного. Всего пять минут. Что тебе рассказать?

– Что именно ты всегда рисуешь в свой таинственный блокнот? – задала вопрос Э.луна.

– Что больше тебя ничего не интересует, кроме этого блокнота? Странно, Э.луна. Ничего особенного в нём нет. В нем я рисую с маленького возраста, страницы в нем все время сами по себе обновляются. Это конечно удивительно. Он бесконечный.

– Откуда он у тебя?

– Однажды я его нашел на берегу моря. Море его выкинуло на берег. Подобрал я блокнот, потом высушил его на нашей кухонной батареи. В какой-то день стал в нем рисовать. Мне удалось однажды написать свои первые буквы.