Олег Табаков

Если в человеке есть настоящее дарование, это дарование ничего устойчивого, спокойного не дает. Дарование может дать только тревогу.

Смягчается времен суровость,Теряют новизну слова.Талант — единственная новость,Которая всегда нова.

К таланту привыкнуть нельзя. Это самое главное. И написал строки человек, который не был актером.

Действие

Если быть строже к себе, то напоминаю: человек либо спит, либо действует. Но когда спит, тоже что-то делает, скажем, восполняет недостаток энергии, мысль приобретает эластичность и упругость, прямой кишечник работает, выкидывая отработанную пищу.

Дети

Дети на сцене хороши тогда, когда у них идет своя, самостоятельная жизнь, а не просто они исполняют роль монстра. Присутствие детей не может быть чисто функциональным. Тогда лучше без них.

Диалог

Несоответствие темпо-ритма в жизни друг друга ведет к разбалансированности диалога. Вы разговариваете, словно что-то объясняете друг другу. Не действуете, а объясняете, в результате — я уже все понял, а вы все объясняете, объясняете. Если на сцене кто-то из двух объясняет, то один из них дурак. Это обязательно, даже если он не квалифицируется так автором.

Доверие

Доверие возникает тогда, когда вы делаете то, что вам близко и понятно. Делать надо то, что вы хорошо знаете.

Е

Единоначалие

Единственная возможная форма правления в театре. Я за монархизм, просвещенный абсолютизм. Вопрос только в одном: есть человек, который с полвосьмого утра до полпервого ночи болеет театром, — будет дело. Нет — не будет. Демократия в театре лжива, особенно оскорбительна и лжива при отсутствии внятных, фундаментальных законов. Она лишь называет себя демократией, а сама абсолютно бессмысленна и бесперспективна. Заметьте, что Станиславский и Немирович-Данченко обращались в театре к форме худсовета — демократии — только в моменты кризиса. А так — это было товарищество совсем на иных началах.

Ж

Жанр

Жанр часто диктует довольно строгие проявления. Понятия жанра в современном театре как такового нет на 90 процентов. Играть в жанре — означает строгий отбор подробностей, чтобы все, что вы предъявили, было по делу. И конечно, задачи и процессы выполнения этих задач должны быть естественно четкими.

Желание дойти до понимания каких-то состояний человека толкает к пробе, риску. Вот Мрожек. Здесь тоже потребность в жанре комедии достигнуть результата. А история почти сюрреалистическая: невозможность совместить потребность сытой жизни и сохранить облик человеческий.

Женщина

Учитесь касаться женского тела. Это есть следующий шаг в понимании того, из чего состоит умение актера. Станиславский пишет: любить значит — желать, касаться. Не зря же он так написал! Целые тома можно на этом строить.

Жест

Есть жесты-паразиты, вроде ты произносишь «как бы» или «так сказать». Детишки говорят об этом «немножко очень». Жест должен идти изнутри, от чувства, которое переживаешь в данный момент, это всегда, как говорил Станиславский, «движение души, а не тела».

З

Задача

«Во всем мне хочется дойти до самой сути» — более действенной задачи не придумаешь! Это означает необходимость выйти на единственно возможную логику поведения, отбрасывая и рассортировывая варианты.

Как только не ставите перед собой никакой задачи, остаются прыжки, ужимки, физические упражнения. А зачем? Поймите: когда вы будете осваивать «Ромео и Джульетту» или когда играете «Царевну-лягушку», главным остается вопрос: чего я хочу?

Зритель

Настоящую веру в правоту своего дела приносит только встреча со зрителем. Поэтому я стал практиковать так называемые предпремьерные показы. Спектакль приобретает почву под ногами где-то на шестом, седьмом представлении. Вл. И. Немирович-Данченко до конца жизни бился с критиками, чтобы они приходили на седьмой, десятый спектакль. А на комедию тем более.

У вас назывательный способ воздействия на зрителя.

Аплодисменты часто не оправдание, не объяснение. Зритель тоже ошибается. Искусство, которое не доходит до адресата, — это «вещь в себе», так что не надо обольщаться аплодисментами. Не зря же Станиславский говорил, что даже самый плохой актер имеет поклонников.

Не всякому дано чувство зрителя. Ефремов нас учил, что зритель всегда по-своему прав. Хотелось бы добавить: желательно, чтобы он не догадывался об этом. Ведь одно — когда аудитория просто глазеет и слушает, другое — когда она волнуется и думает. Думаю, что чувствовать характер общения с людьми в театральном зале должен научиться каждый актер. Ибо творим «спектакль» вместе со зрителем, совокупно с ним. И кто кем в большей степени управляет, не всегда легко понять. Хотелось бы думать, что дирижируем мы, артисты. И конечно, уж если привлек внимание зрителей, старайся не разочаровать их.