Оленья кавалерия или смерть от кота своего...

В донесении Хабарова упоминается и имя воюющего с маньчжурами «царя никанского» — Зюлзей. Удивительно, но тут первопроходец, не смотря на трудности перевода и абсолютное несовпадение фонетики русского и китайского языков, смог довольно близко передать реальное звучание иноземного имени. Ведь речь явно идёт об одном из последних императоров династии Мин по имени Юйцзянь. За несколько лет до встречи Хабарова и Кабышеки на берегах Амура, далеко на юге Китая «царь Зюлзей», он же император Юйцзянь, безуспешно, но героически пытался сопротивляться нашествию маньчжуров…

Перевод через несколько наречий породил страшную путаницу не только личных, но и географических имён, перечисленных Кабышейкой. Им названы всего три реки Китая, две самые большие, «Бучен» и «Шунгуй», и третья оставшаяся в записях Хабарова безымянной — «река невелика», возле которой «жемчуг в раковинах находят».

На самом деле, всё становится сразу ясно, если взглянуть на современную географическую карту Китая. Реку «Бучен» пленный Кабышейка охарактеризовал как «порубежную», то есть пограничную, между маньчжурскими владениями и собственно китайским царством. Из иных исторических источников нам известно, что такой водной границей считалась река Хуанхэ. Имя второй перечисленной Кабышейкой реки — «Шунгуй» — даже на слух совпадает с Цхэн-гун, именно так в некоторых диалектах южного Китая называется Янцзы.

В записях Хабарова обе реки текут «неподалёку». Если смотреть из амурских далей, Хуанхэ и Янцзы, действительно, протекают довольно близко. Но скорее всего это «неподалёку» в показаниях Кабышейки означало параллельное течение, и просто исказилось при переводе «даурскими бабами» через множество диалектов.

Третья река, оставшаяся безымянной, для первопроходцев Хабарова оказалась самой интересной. Ведь помимо ценных мехов, русские люди, осваивая Дальний Восток, пытались найти на новых землях золото и серебро. Не сложно догадаться, какой алчностью зажглись глаза казаков, когда пленный Кабышейка произнёс слова: «Да в той же земли Никанской в нашей есть де река, пала из болот, а впала устьем в море, а та река невелика, на той реке есть камень, и в том де каменю та золотая гора. А ломают ту руду золоту ломами железными, и у той де золотой руды стоит город каменной… В той реке находят в раковинах жемчуг, да и серебро на той реке родится».

Ерофей Хабаров и золотая Гора Будды

Это часть показаний Кабышейки стала самой загадочной для позднейших историков. Диковинная «золотая гора», добываемое ломами золото и странный «камень на реке» — всё это казалось непонятной фантасмагорией. Звучали даже предположения, что «Никанское царство» это вовсе и не Китай, а какое-то неизвестное или просто выдуманное государство.

Однако всё становится на свои места, если предположить, что третья река в показаниях Кабышейки — это именно третья по величине и значению водная магистраль Китая, река Чжуцзян. Она действительно «невелика» по сравнению с Хуанхэ и Янцзы, а её имя с китайского и переводится как «Жемжучная река». Неумелые переводчицы из «даурских баб» с берегов Амура, вероятно, не поняли, что рассказы Кабышейки про жемчуг «в той реке» относятся не только к экономике, но и к собственному имени третьей водной артерии Китая, протекающей на самом юге страны.

Если предположить, что Кабышейка рассказывал именно про «Жемчжную реку»-Чжуцзян, то на её берегах без труда отыщутся и загадочные «камень» с «золотой горой». Собственно «камень» и «гора» в русском языке XVII столетия вообще были синонимами. А на берегах реки Чжуцзян и ныне стоит город Фошань — в переводе с китайского его имя означает «Гора Будды». В ту эпоху, когда Ерофей Хабаров допрашивал Кабышейку, именно город Фошань был центром металлургии Китая, там же располагались и основные ювелирные производства.

Вероятно, пленный китаец из-за несовершенства переводчиков и многоязычного пересказа просто не понял, что от него хотят — Хабаров интересовался природными залежами драгметаллов, а китаец рассказал про главный источник ремесленных изделий из золота и серебра на территории Китая. В многоступенчатом переводе «даурских баб» рассказ про ювелиров превратился в «ломают ту руду золоту ломами железными», а город по названию «Гора Будды» на «Жемчужной реке» стал «золотой горой» на реке, в которой «находят жемчуг»…

Любопытно, что тщательно записав первый рассказ о Китае и отослав его в Якутский острог и далее в саму Москву, Ерофей Хабаров даже не догадывался, что речь идёт о страшно далёкой географии. Берег Амура, на котором происходил допрос первого китайца, от устья «Жемчужной реки» и «золотой горы Будды» отделяло свыше трёх с половиной тысяч вёрст. Вероятно, Хабаров даже раздумывал о возможном походе в богатые китайские земли — ведь китайцев успешно завоёвывали те «богдойские» маньчжуры, которых только что победили его казаки. Реальные размеры и многолюдность Китая пришедшие на Амур русские люди осознают позднее…