Ольга, княгиня русской дружины

Не сразу ей тогда удалось его убедить: Ингвар негодовал, не желая принять обвинение, будто подстроил убийство собственного кормильца. Но Эльга настаивала: все равно никто не поверит в его невиновность. Они уже так решили и только посчитают, что князь им лжет.

– И ты туда же? – Он встал, опираясь о стол, и навис над сидящим Мистиной. Тот не шелохнулся. – Киевские наши бобры трещат, будто это я своего кормильца старого загубил. Но что с них взять, они брюхом думают! А ты-то! Ты поверил, что я твоего отца…

Если бы их не разделял стол, он сейчас схватил бы Мистину за грудь. От побратима он такого поклепа не ожидал.

Мистина взглянул на Хакона: на лице того отражались лишь тревога и недоумение.

– Погоди, – сказал Мистина Ингвару и кивнул отроку у двери.

Тот вскочил и вышел, но почти сразу вернулся с холщовым мешочком. В мешочке что-то тяжело звякало.

Ингвар с недоумением смотрел, как Мистина развязывает мешок и выкладывает на пустой стол два обломка от наконечника рогатины: острие и втулку.

– Это что ты мне за дрянь принес?

А Мистина взглянул на Логи-Хакона:

– Узнаешь?

Тот не ответил, но невольно подался вперед, наклонился к столу. Его глаза чуть расширились от изумления, и Мистина понял, что был прав: Логи-Хакону эта вещь знакома.

– Это рогатина, которая была в руках у отца на том лову. Она сломалась, и медведь его подмял. Вот так он погиб. А эту рогатину ему дал… ты, Пламень-Хакон. Что скажешь об этом?

Мистина откинулся к стене и скрестил руки на груди, всем видом выражая ожидание ответа. Ингвар взял обломки, повернул к свету. Увидел раковину. Следы шлифовки тоже увидел. И невольно вслед за Мистиной обратил взгляд на брата, надеясь, что хоть тот что-то объяснит.

Логи-Хакон немного побледнел. Он пытался понять, что происходит, восстановить события лета, но от волнения мысли путались. На кону была его честь – честь потомка Харальда Боезуба и честь брата – великого и светлого князя русского.

– Я… – выдавил Логи-Хакон, поскольку оба ждали от него ответа. Было впечатление, что это двое дружно давят на него щитами. – Рогатина… Постой! – Он нахмурился. – Мы поменялись перед ловом… Он предложил мне свою… а себе забрал эту.

– Это ты предложил поменяться? – спросил Мистина.

Логи-Хакон подумал. От того вечера он запомнил главным образом лицо Соколины и свое смятение от мысли, что Свенгельд навязывает ему в жены эту девушку… а он был бы и рад ее взять за себя, но никак не может!

– Нет. Он сам. Он сказал, что у меня… – Логи-Хакон запнулся, но все же выговорил: – Что он не знает, много ли у меня удачи, и поэтому хочет, чтобы я ехал на лов с испытанным и удачливым оружием. И дал мне свою старую рогарину. Но я ее оставил там, где мы ночевали, когда уезжал.

– А люди говорили, что это ты предложил поменяться.

Мистина не терял времени и всесторонне изучил запутанную сагу о гибели своего отца. Вся дружина подтверждала, что испорченную рогатину Свенгельд получил от Логи-Хакона, поменявшись с ним вечером накануне лова. На вопрос же, кто предложил поменяться, люди отвечали неуверенно. Многие помнили, что «был такой разговор», но восстановить его полностью спустя месяц удавалось немногим. Только Сигге Сакс уверенно говорил, что обмен предложил Логи-Хакон, и это подтверждали несколько отроков.

– Я не предлагал. Я вообще не хотел никаких состязаний, потому что…

Упоминать о Соколине Логи-Хакону не хотелось.

– Откуда у тебя эта дрянь? – Ингвар кивнул на обломки.

– Мне подарили… его люди! – вспомнил Логи-Хакон. – Свенгельдовы отроки.

– Что? – Теперь уже Мистина взялся за край стола и подался к нему.

Об этом он слышал впервые. По рассказам выходило, что эту рогатину Логи-Хакон привез с собой в числе прочего снаряжения.

– Нет, ну точно! – сообразил Логи-Хакон, и то утро совершенно ясно всплыло в его памяти. – Один его отрок – не помню имени, но узнаю его в лицо, – повел меня в кузницу и сказал, что они мне друзья, хотят сделать мне подарок… предложил выбрать наконечник…

– Ты выбрал?

– Я выбирал… Он показывал мне разные… и он дал мне один. Халльгрим его насаживал, он подтвердит. И с ним я пришел в гридницу… О боги, почему? – Логи-Хакон схватился за лоб. – Не помню почему, но я пришел ужинать с этой рогатиной в руке. А Свенгельд стал говорить, что не уверен, хватит ли мне своей удачи и поэтому у меня должно быть удачливое оружие. И дал мне свою рогатину. А эту забрал. Вот, теперь точно помню!

Мистина взглянул ему в глаза. Логи-Хакон не лгал: чтобы это понять, ему проницательности хватало. По складу своему Логи-Хакон недалеко ушел от старшего брата: он лучше Ингвара умел сдерживать и скрывать свои чувства, но так же не умел лукавить.

– Тогда я ничего не понимаю, – медленно произнес Мистина. – Люди моего отца… дали тебе испорченную рогатину? Зачем?

– Да затем! – ответил Ингвар. – Уж не желал ли Свенгельд, – он снова наклонился над столом, нависая над Мистиной, – смерти моему брату? Что ты об этом скажешь?