Олигарх

— Я подобрал его на улице в позапрошлом году. Домой возвращался вечером, февраль, мороз, а он лежит у подъезда. Сначала я думал, его кто-то гулять вывел. А когда утром снова вышел, он почти замерз. Ночью мороз ударил, а его никто в подъезд не впустил. Слишком сильно он всех пугал.

— Ты его не смог оставить на улице?

— А как оставить, если он умирал? Я его еле до квартиры дотащил. Тяжелый он. Ничего, отогрелся. И жить у меня остался.

— О…

Я озадаченно взглянула на пса и даже протянула руку, чтобы погладить. Тот довольно вывалил огромный язык и завилял хвостом.

Тихонов достал тапочки — простые, в клеточку, и поставил у моих ног.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Полы прохладные, так что лучше надень, — снимая свое пальто, подмигнул мне он. — Проходи в гостиную, сейчас принесу тебе мартини.

Забрал пакет и направился в кухню. Пес потащился следом за хозяином.

Я медленно всунула ноги в тапочки и осмотрелась по сторонам. Трехкомнатная квартира, светлая и просторная. Обставлена роскошно, со вкусом, но в минималистичном стиле, видимо, здесь учитывались интересы хозяина. Двери в гостиную распахнуты. Домашний кинотеатр, большой кожаный диван, стеллаж, уставленный кубками и наградами. Фотографии в рамках. Вот мой начальник в бронежилете, с автоматом наперевес. Вот с немецкой овчаркой, у той медаль на шее. В черной форме, на плече надпись спецназ и красная звезда. В масках и касках, в отряде спецгруппы на фоне какой-то разрушенной стены.

«Спецназ?» — я так удивилась, что еще раз присмотрелась к надписи. Нет, не ошиблась. Это Тихонов, только моложе.

Не вязался образ нынешнего Руслана Георгиевича с этими фотографиями. Никак не вязался.

Вспомнился разговор с Тарасом в тот вечер, когда на меня напала Кузнецова.

«Он так со всеми? Придумывает уголовные дела и запугивает людей?» «Придумывает? Нет, Ксюша, не придумывает. Чтобы нашу администрацию в узде держать, придумывать ничего не надо. Они таких дел успели наворотить, что сами себя боятся».

Понемногу разрозненные части пазла начинали складываться в картину.

— Вот ты где, — заглянул в гостиную Тихонов. У него в руках было два бокала мартини со льдом.

— Спасибо, — я улыбнулась и взяла бокал у него из рук.

Пригубила. Приятное тепло разливалось по горлу, перекатывалось в груди и понемногу стирало границы.

— А ты… в спецназе служил? — вырвался вопрос. Не хотела его задавать, а не сдержалась.

— Служил, — пронизывая меня пристальным взглядом, кивнул он. И я снова ощутила, что встала на минное поле. Что балансирую с гранатой. Как тогда, на подземной парковке, когда меня насильно привезли в его компанию.

«Лучше обойдемся без взрывов», — я отхлебнула еще мартини, так, для смелости, и выдохнула. Все же, он привез меня сюда не для откровений. Для другого. И сейчас мы играем по его правилам, а время летит вперед.

— Руслан, а можно мне в душ? — сказала, и смутилась.

— Можно, — заулыбался он. Отставил свой бокал и подошел к миниатюрному черному шкафу. Достал полотенце и мягкий халат.

Взял меня за руку и повел в холл. Распахнул дверь ванной комнаты, включил свет и впустил внутрь.

— Только не задерживайся. Я буду скучать.

— Я быстро, — пообещала ему, и снова смутилась.

«Нельзя смущаться!» — забираясь под горячие струи так, чтобы не намочить волосы, злилась на себя я. Только куда от него деться, от этого смущения, если я впервые у мужчины в гостях, и привез он меня для того, чтобы получить удовольствие совсем не от разговоров?

Когда я снова появилась в гостиной — в одном халате и тапочках, с аккуратно сложенной одеждой в руках, там уже горел приглушенный свет бра и был накрыт небольшой журнальный столик у дивана. Нарезанные ломтиками манго, киви и бананы, миндальные пирожные и вазочка, до верха наполненная льдом для мартини.

Тихонов успел переодеться в джинсы и майку.

— Как романтично, — улыбнувшись, я положила вещи на свободную полку и шагнула к столику.

— Ты красивая, — скользнул по мне полным вожделения взглядом он. — Такая домашняя…

Поймал за руку и потянул к себе. Я плавно приземлилась ему на колени, и он вручил мне бокал мартини.

— Как заказывала, со льдом.

Я пригубила напиток снова. Так, больше для смелости, чтобы не испытывать дурацкого смущения. Ощутила, как его теплые руки скользят под полами длинного халата по бедрам, и инстинктивно подалась навстречу.

— Ты с ума меня сводишь… — зарываясь лицом в мою грудь, хрипло выдохнул он. — Так вкусно пахнешь…Знаешь, как это приятно, что ты только моя?

Я едва успела поставить бокал на столик, чтобы не расплескать любимый напиток, как Тихонов опрокинул меня на огромный кожаный диван. Нависая сверху, впился губами в мой рот, и я тут же ощутила, какой он твердый там, в джинсах.

Смущения больше не было. Только жар его тела и дрожь от сладких прикосновений.