Олигархический транзит

Он решительно поднялся и спрыгнул с койки. Надо было торопиться — капитан со старпомом после рабочего дня могли сойти на берег, ищи потом концы и требуй свои документы непонятно у кого…

Пошёл наугад, подозревая, что капитанская каюта должна быть где-то близко от каюты старпома, возможно, на той же палубе. Впереди него как раз поднимался по трапу боцман — обернулся на Мишу сверху, глянул пронзительно, но ничего не сказал. На командирской палубе боцман свернул налево, к старшему помощнику, Миша направился в другую сторону и скоро упёрся в нужную дверь. Постучал не без трепета.

Капитан сидел за столом перед ноутбуком. Выглядел он лет на тридцать пять — сорок: вальяжный суровый мужик с короткими усиками, густой волнистой шевелюрой над крутым лбом, насупленными бровями и заметно выпирающим под белой сорочкой брюшком. Обратил на вошедшего строгий взгляд, снова углубился в работу. Миша скромно стоял у двери.

— Я вас не вызывал, — бросил наконец мастер после затянувшейся паузы, уже не оборачиваясь.

— Товарищ капитан, я на вашем судне первый день, — вымолвил Миша. — Разрешите представиться…

— Это не нужно, — оборвал мастер. — В чём дело?

— Дело безотлагательное. Как раз сейчас, в эти самые минуты, старший помощник чинит несправедливую расправу над боцманом.

— Что?! — Капитан оторвался от работы, всем телом повернулся вместе с креслом и уставился на Мишу с изумлением.

— Я допустил во время швартовки на баке грубые ошибки, — торопливо продолжил Миша, глотая слова и дрожа всем телом. — Не докинул выброску, затем утопил трос… То есть трос сам пошёл, а я пытался его остановить… Нарушил технику безопасности. Я виноват и должен понести наказание, но боцман тут ни при чём. Он, наоборот, удерживал меня. Утром я оказался свидетелем его ссоры со старшим помощником и теперь боюсь, что мои промахи станут поводом, чтобы расправиться с Ругинисом. Пожалуйста, возьмите это дело под ваш личный контроль.

Скользнувшее было по лицу капитана в начале этого монолога подобие улыбки быстро исчезло, сменившись хмуро-непроницаемым выражением.

— Похвально, что вы сознаёте свою вину, — проговорил он с внушительной расстановкой. — Но плохо, что забываете о субординации. Когда старшина роты даёт вам два наряда вне очереди за нечищеные ботинки или плохо заправленную постель, вы что, сразу к начальнику училища бежите?

— Я пришёл к вам не жаловаться и не доносить, — вымолвил Миша упавшим голосом. — Я пришёл защитить невиновного. Мне здесь уже ничего не нужно, я…

— Запомните, ваше мнение о ваших непосредственных начальниках меня интересует в самую последнюю очередь. Надо не обсуждать начальников, а подчиняться их приказам. И больше без вызова не являйтесь. Идите и работайте.

С этими словами мастер отвернулся к компьютеру, не оставляя ни малейшего шанса на продолжение беседы. Миша попятился к выходу. О дерзкой заготовке насчёт старпома-крысятника он уже и не вспоминал.

Остаток времени до ужина Бугаев одиноко провёл на шлюпочной палубе. Ему не хотелось ни с кем встречаться. Слабый ветерок с причала наносил запахи речной гнили. Иногда лязгал портовый кран, слышались крики и перебранка докеров и тальманов, глухо ударялась о горловину трюма очередная связка груза. Грузили древесное сырьё — доски разной длины и толщины, в основном горбыль, кое-как стянутый стропами. Ещё на причале рыхлые связки начинали рассыпаться.

— Сортовой пиломатериал, — сказал Сипенко, незаметно подошедший сзади. — Во всяком случае, так в бумагах значится. Ты бы стал из таких досок строить?

— Строить? — растерялся Миша. — Смотря что… Хотя нет, они и на забор не пойдут. Только на дрова.

— И дрова худые, одно корьё. Копоти много, а жару нет. Ничего не научились производить. Продаём дерьмо, получаем шиш. Вот в Швеции, там умеют дерево ценить. Придём в Сундсвалль, сам увидишь. Ты, это… Заступишь на вахту у трапа. С двенадцати ночи, то ись с нуля.

— Я… не могу, — пробормотал Миша.

— Что ещё за «не могу»? — Егорыч растянул щербатый рот в простодушной улыбке. — Старпом назначил. Вас всего-то трое, больше некому. Жабин сейчас на вахте, Андрюха после тебя с восьми заступит. Третий наш матрос, Женька, сегодня отстоял вахту и в отпуск ушёл, ты как раз на замену ему прислан. А что не всё у тебя получается пока, так быстро только кошки, это самое… Присмотрисся, и будет получаться. Сразу после ужина спать отправляйся, а то ведь не добудятся!

Егорыч устало заковылял на кривоватых ногах к наружному трапу, и Мише показалось, что он сейчас не на палубе океанского судна, а на окраине своего городка, и Сипенко не старший матрос, а живущий в соседнем домишке плотник дядя Вася, которого он знает давным-давно.

На ужин Бугаев отправился в растрёпанных чувствах, так ничего до конца и не решив. У трапа возле доски объявлений стояли боцман, сосед по каюте Андрей и механик Александр Васильевич. До Миши донеслись возмущённые слова Ругиниса:

— У него что, надстройку снесло с перепугу, или прикидывается?

— Он не прикидывается, — сокрушенно отвечал Александр Васильевич. — Он на самом деле такой.