Олимпиада-80

-- Ты знаешь, у вас в Москве есть одно место, где мечтает побывать каждый иностранец. И считается, что в Москве не был, если туда не зашел.

-- И что это за место такое? -- заинтересовано спросил Макс.

Моэма приложила ладонь к его уху, и пару раз обернувшись по сторонам, тихо шепнула:

-- Мавзолей Ленина.

-- И что? -- удивился Макс. -- Это такая большая тайна, что ее надо сообщать как можно тише?

-- Ну так принято, -- надула губы Моэма. -- Мы как бы революционеры, ведем подпольную беседу.

-- Ясно. Ну, тогда идем, революционерка, -- Макс взял девушку за руку.

Проходя мимо одного из домов, им увидели группу спортсменов, собравшихся у скамейки возле подъезда. Под ногами у них находились огромные дорожные сумки, а сами они стояли с глубоко опечаленным видом. Моэма потянула Макса к спортсменам.

-- Случилось что-то плохое? -- обратилась Моэма к одной спортсменке.

-- Мы из Великобритании, и это самое плохое что с нами случилось, -- с навернувшимися на глаза слезами ответила она. -- Правительство мадам Тетчер отказало нам в финансовой помощи, и сейчас мы едем домой.

Англичанка, не в силах сдержать слезы, надрывно рыдая бросилась к своему спутнику, зарывшись лицом в его широкую грудь. Тот мягкими, нежными движениями поглаживал ее по спине, стараясь успокоить.

Макс вопросительно посмотрел на Моэму, та понимающе покачала головой.

К спортсменам подошел среднего роста человек в образцово выглаженном костюме, ослепительно белоснежной рубашке и до блеска начищенных туфлях. Приветливо улыбнувшись Максу и галантно поклонившись Моэме, он обратился к спортсменам. Похоже это был их тренер. Судя по его словам, он только что говорил со своим правительством. Премьер-министр наотрез отказалась поддерживать собственных спортсменов, дав понять что их дальнейшее присутствие в Москве крайне нежелательно. Было заметно с каким трудом давались тренеру слова, он внимательно осмотрел своих спортсменов и после недолгой паузы продолжил:

-- В принципе, покидать Игры -- дело добровольное, вопрос об отъезде должен решить каждый сам. Но меня просили предупредить, что в ином случае вероятны некоторые проблемы, -- тренер испытующим взглядом окинул своих подопечных.

Те хмуро уставились у землю, выслушивая слова тренера. Послышалось недовольное ворчание: "Какое же добровольное, если это самое настоящее насилие".

Тяжело вздохнув, тренер дал знак направляться к автобусу. Спортсмены уныло побрели вслед за ним. Моэма жестом указала Максу взять сумку у миниатюрной спортсменки, уныло плетущейся в самом конце, и они направились вслед за всеми.

Перед самым входом в Олимийскую деревню их ждал большой туристический автобус. Спортсмены с угрюмым видом стали заходить в автобус. Макс отдал англичанке ее сумку и, порывшись в карманах, вытащил юбилейный рубль -- тот самый, который он получил на сдачу, покупая билеты у спекулянта.

Макс протянул монету англичанке. Та бережно взяла ее и, вытирая наворачивающиеся слезы, надрывно произнесла:

-- Спасибо за подарок, спасибо за Олимпиаду и спасибо за весь этот праздник. Мы никогда его не забудем. Мы счастливы что нам вообще удалось сюда приехать.

Спортсменка поочередно обняла Макса и Моэму и зашла в автобус. Двери за ней плавно закрылись. Автобус тронулся в путь. Сквозь его прозрачные стекла были видны грустные лица покидающих Москву спортсменов, бросающих прощальные взгляды на Олимпийскую деревню.

Макс с Моэмой помахали руками вслед уезжающему автобусу.

-- Наверное это очень грустно покидать Олимпиаду, -- горько произнесла Моэма.

-- Да, может быть. Я сам здесь случайно, и мне тоже было бы не очень приятно покинуть данное мероприятие. К тому же деньги уже уплочены, -- немного задумчиво произнес Макс, и тут же продолжил, -- ну ладно, пойдем в Мавзолей.

-- Пойдем, -- кратко ответила ему Моэма.

Они доехали до места назначения. Выйдя со станции метро и окинув взглядом Манежную площадь, -- в это время имевшую название площади 50-летия Октября, и пока не изуродованную безобразным куполом торгового центра, -- Моэма приподняла брови от удивления:

-- Ничего себе! Я слышала что очередь большая, но не настолько!

Очередь желающих попасть в Мавзолей огибала Исторический музей, проходила возле ворот Александровского парка, изгибалась несколько раз длинной живой змеей и заканчивалась аккурат в середине площади, примерно там, где сейчас стоит памятник Жукову.

-- Вот столько революционеров, -- съязвил Макс.

Они заняли место на самом конце очереди. Едва они подошли, тут же за ними встали еще несколько человек.

-- Не бойсь, очередь идет быстро. За час-полтора пройдем, -- попытался успокоить Моэму Макс.

Она с надеждой посмотрела ему в глаза.

-- Ну максимум два часа, -- слегка замявшись сказал он, -- в общем, к вечеру наверняка успеем.

Моэма тяжело вздохнула, приготовившись ждать озвученное Максом время.

Очередь целиком состояла из иностранцев. Здесь были узкоглазые азиаты, чернокожие африканцы и желтокожие монголы, что совсем и неудивительно -- попав в Москву иностранцы стремятся посетить первым делом именно Мавзолей.

Моэма внимательно осматривала иностранцев.