Олимпийские игры. Очень личное

Мы сделали чертову прорву работы. Ведь чем моложе спортсмен, тем легче ему все дается. Молодые гораздо быстрее в движениях, им легче приспосабливаться к соревновательному стрессу, легче выполнять сложные элементы. Молодой гимнаст – это солдат. Задача которого сводится к тому, чтобы выполнять приказания: пойди туда, сделай то… Работа со взрослыми людьми – совсем другое. С возрастом тренировки начинают даваться большим трудом. Кроме этого, появляются интересы вне зала. Приходится гораздо больше считаться с самочувствием, настроением. Но в Пекине я понял, что ее победа – это не завершение карьеры. А только начало…

– А сами вы чувствовали себя в Пекине тренером или отцом?

– Я стараюсь быть тренером, когда нахожусь в зале. Почти всегда удается. Но почему-то вдруг вспомнил, как двадцать лет назад проиграл в Сеуле. Получается, Настя исправила мою ошибку…

* * *

На церемонии открытия Игр, когда по стадиону проходила олимпийская делегация Казахстана, комментатор американской телекомпании, словно предвидя результаты гимнастического турнира, сказал единственную фразу: «Казахстан – это та самая страна, в которой родился олимпийский чемпион Валерий Люкин. Папа Насти Люкин».

Глава 4. Вспышка

Олимпиады запоминаются не медалями. Это я успела понять еще в Барселоне, на плавательной эстафете, когда российская команда, а если быть совсем точной – объединенная команда СНГ, летела к финишу, а я, сидя на комментаторской позиции, что есть сил орала в микрофон: «А-а-а! Молодцы, парни! Рвите их!!! А-а-а! Первые!!!»

То была победа-вспышка. Совершенно нереальная и оттого – врезавшаяся в память навсегда.

Победами-вспышками были два заплыва Саши Попова в Атланте. Столь же яркими и рвущими душу на куски стали поражения Попова и Александра Карелина в Сиднее…

Главным шоком пекинских Игр для меня стал заключительный вид программы в прыжках в воду. С этим видом спорта – культовым для всего Китая – у хозяев были связаны совершенно особенные намерения: выиграть восемь золотых медалей из восьми.

Все шло к этому с самого первого дня. Великая идея тотальной победы до такой степени ощутимо витала в воздухе, что под нее «легли» все судьи. Китайским прыгунам прощали все, накидывая баллы где только можно. У остальных опускались руки: невозможно соревноваться, когда против тебя работают все.

Последним видом надежды для российских тренеров оставалась 10-метровая мужская вышка. Глеб Гальперин. Но за день до соревнований стало очевидно, что реализовать призрачный шанс, скорее всего, не получится и у него.

За год до Игр Гальперин получил страшную травму – ударился плашмя о воду в одном из сложных прыжков. Насколько это серьезно, может понять, наверное, только прыгун в воду. Дело даже не в испытанной нечеловеческой боли. А в том, что после таких ударов появляется страх. Неискоренимый, животный. Он заполоняет голову до такой степени, что, стоя на краю вышки, невозможно думать о чем-либо еще.

В таком состоянии Гальперин находился почти год, выступая с переменным успехом. В Пекине у него все тоже пошло наперекосяк. Надеяться, что в день финального выступления прежние безошибочные прыжки чудесным образом вернутся, было наивно. А значит, приходилось просто смириться с тем, что восьмое золото тоже станет китайским…

При этом во всем бассейне не было человека некитайской национальности, который не продолжал бы надеяться на чудо.

* * *

Такого рева, как тот, что грохнул под сводами «Водного куба», едва на табло появились баллы Мэтью Митчема, выставленные австралийцу за его заключительный прыжок, эти стены еще не знали. Люди вскакивали со своих мест, обнимали и целовали друг друга, кричали что-то нечленораздельное…

На самом деле это была очень небольшая группа людей: они занимали исключительно «рабочие» сектора трибун. Тренеры, спортсмены, журналисты, официальные лица различных делегаций. Возможно, они и сами не ожидали от себя этого душераздирающего вопля. Он вырвался сам собой, уходя ввысь под необъятные своды водного центра, и, отразившись от потолка, обрушился на барабанные перепонки ничего не понимавших китайских зрителей. Их фаворит Чжу Люсин проиграл.

Он не должен был проиграть. Китайца судили по обыкновению более чем льготно, как и всех его соотечественников-предшественников. Не замечали мелких огрехов, «недотянутых» входов в воду. Все это привело к тому, что перед последним прыжком программы Чжу Люсин опережал Гальперина и Митчема более чем на тридцать баллов. То есть мог не беспокоиться за итоговый результат. Вообще.

Австралийца, который каким-то образом выкарабкался в первую тройку, до соревнований вообще не брали в расчет. Он и сам не помышлял о возможности оказаться на пьедестале. Задача, которую поставил тренер Митчема – австралиец мексиканского происхождения Чаава Собрино, звучала просто: «Сделать шесть прыжков и постараться при этом не убиться».