Олимпийские игры. Очень личное

Через несколько десятков секунд траурное полыхание огоньков запоздало и неуверенно поползло по огромному залу, и, пожалуй, именно этот миг, на который спортсмены отреагировали раньше, чем стихли под сводами печальные слова Рогге, стал кульминацией всей церемонии. Дружно вспыхнувшие свечи как-то вдруг очень резко провели черту, границу, не пропускавшую внутрь веселье, натужно бьющееся внутри стадиона. Трагическая смерть совсем юного парня заставила людей задуматься о вещах, которые обычно уходят на второй план. На Олимпиадах – уж точно. Игры – это прежде всего спектакль, разновидность шоу-бизнеса. Волнующая, красочная, будоражащая инстинкты. И меньше всего хочется думать (а порой и вовсе не приходит в голову), что происходит с человеческим организмом, когда он изо дня в день испытывает нагрузки, для которых вовсе не предназначен. Что происходит со связками и суставами у прыгунов с трамплина при приземлении или у фигуристов после четверных прыжков. Что наконец происходит с человеком, когда он на немыслимой скорости летит вниз по желобу. И главное – ради чего все это?

На каждой очередной Олимпиаде я задаю себе один и тот же вопрос: почему Игры до такой степени притягательны, что мир бросает все дела, прильнув к экранам? Наверное, потому, что, глядя на спортсменов со стороны, человечество получает представление и о своих возможностях тоже. Спорт и космос – два полигона, где сходятся интересы фармакологии, медицины, физиологии, биохимии, биомеханики. Именно здесь доводятся до совершенства самые революционные технологии, испытываются невероятные изобретения. Ведь те, кто проектировал олимпийскую саночную трассу, в глубине души наверняка гордились своей работой. Возможно, гордились даже тем, что в инженерные расчеты вкралась нечаянная неточность, сделавшая желоб сверхскоростным. Слову «самый» вообще свойственно чрезмерно будоражить человеческое честолюбие. И пока не происходит катастрофа, нет повода размышлять над тем, что нынешний уровень профессионального спорта почти не оставляет спортсмену права на ошибку. В том числе и на чужую.

Перед самым началом церемонии открытия журналисты традиционно опрашивали спортсменов на тему «горячей» новости. Между собой многие говорили о том, что эмблема олимпийского движения – пять переплетенных цветных колец, символизирующих континенты, – в определенной степени изжила себя. Что современные Игры – переплетение отнюдь не континентов, а совсем других сфер – бизнеса, науки, медицины и информации. И чем больше от Олимпиады к Олимпиаде развивается каждая из этих областей, тем более уязвимым оказывается пятый, центральный, элемент олимпийской конструкции – человек.

Точнее всех выразился на этот счет американский бобслеист Стив Холкомб:

«Мы все знаем, что спорт – трудное и опасное занятие, знаем, насколько тяжелыми могут быть травмы. Можно уйти и не играть в эту игру. А можно остаться. Тем более что каждый из нас в глубине души надеется, что с ним все будет в порядке».

Посвятив церемонию открытия страшной трагедии, организаторы на самом деле сделали единственно правильный шаг, чтобы хотя бы как-то спасти праздник. Пусть ванкуверской Олимпиаде уже было не суждено стать лучшей в истории, но шоу должно было продолжаться.

Глава 2. Американская оплеуха

О том, что Олимпийские игры – это не только праздник, но и война, спустя несколько дней после открытия Игр напомнила местная ванкуверская The Globe and Mail, опубликовавшая статью о том, что ветеран фигурнокатательного судейского корпуса Джо Инман разослал шестидесяти своим коллегам и различным официальным лицам электронные письма с призывом очень внимательно отнестись к оценкам за презентацию программ.

Шаг Инмана, работавшего судьей на нескольких Олимпиадах, но в Ванкувере не имевшего вообще никакого профессионального отношения к турниру фигуристов, был спровоцирован олимпийским чемпионом Турина Евгением Плющенко.

Возвращение выдающегося фигуриста на любительский лед, оставленный Евгением сразу после олимпийской победы в 2006-м, стало главным событием предолимпийского чемпионата Европы в Таллине. Вернулся он, собственно, раньше, выступив на домашнем этапе Гран-при и затем – на чемпионате России, формально обеспечив себе место в сборной, но в Таллине уже обозначил намерения более чем серьезно.

Говорили о нем постоянно. О том, что Плющенко по-прежнему великолепен в прыжках, словно и не было почти четырехлетнего перерыва, и стал значительно лучше вращаться. О том, что годы, проведенные в шоу-бизнесе, научили фигуриста значительно лучше общаться с публикой и прессой.