Олимпийские игры. Очень личное

В день закрытия Игр, когда число «тринадцать» вовсю обсуждалось на трибунах главного стадиона прибрежного Сочи, я разговорилась там с кем-то из приехавших на Игры артистов «группы поддержки» и в разговоре в шутку бросила фразу: мол, чего удивляться-то? «Тринадцать», можно сказать, вообще российское число. Не случайно ведь в большинстве зарубежных стран его стараются избегать – не важно, идет ли речь об этажах в отеле или о пассажирских креслах в самолете или поезде.

Произнесенная вслух фраза внезапно щелкнула в голове, запустив какой-то пока не до конца понятный мне процесс. Еще не в силах осознать, что именно вдруг взбудоражило сознание, я в каком-то анабиозе вернулась к своему столику, открыла крышку ноутбука, запустила программу «почта», не совсем понимая, зачем это делаю, и зашла в категорию отправленных писем. Затем ввела в поисковом окне имя своей приятельницы-редактора и вывела на экран письмо, отправленное за два месяца до начала Игр в Сочи. «Тринадцать – число российское», – стояло в заголовке статьи, о факте написания которой в не совсем, мягко говоря, трезвом состоянии я давным-давно успела позабыть. Завершался тот материал словами:

«Сколько у России окажется золотых медалей? Оптимисты считают, что больше десятка. Практика показывает, что «свои» медали наша страна зачастую набирает на Олимпиадах в тех видах спорта, о существовании которых мир вспоминает по большому счету раз в четыре года. Например – в синхронном плавании и художественной гимнастике – на летних Играх. Применительно к зиме такими Золушками олимпийской программы вполне можно считать сноуборд, фристайл, скелетон или керлинг. А ведь еще есть бобслей – с достаточно славными олимпийскими традициями, коньки, неизменно подбрасывающие сюрпризы в формате Игр, наконец шорт-трек, где за Россию будет выступать натурализованный кореец Виктор Ан, и где на полном серьезе в программу-минимум уже вписаны две победы. Даже если условно начислить перечисленным видам спорта по одной победе, добавив сюда еще по парочке золотых медалей на „грандов“ в лице лыж, биатлона и фигурного катания, уже получается тринадцать. И это, заметьте, без хоккея…»

На хоккей на тех Играх я все-таки попала – уже после того как российская сборная бесславно выбыла из игры, уступив в четвертьфинале канадцам. По-моему, это был матч на полуфинал, билет на который, номинальной стоимостью в тридцать четыре тысячи рублей, мне просто подарили: купивший его человек был слишком расстроен вылетом России, чтобы наблюдать, сидя на трибуне, как биться за хоккейные медали продолжают уже совершенно другие команды.

Глава 2. Game over

Незадолго до Игр мне довелось услышать от коллеги глубоко зацепившую меня историю о гольфисте Томе Уотсоне, который в 1975-м дебютировал на знаменитом турнире British Open и лишил победы тогдашнюю легенду гольфа Джека Никлауса. Через два года Уотсон повторил свой успех, снова обыграв Никлауса. В 1980-м он выиграл третий чемпионат, а в сезонах 1982–83 победил два раза подряд, доведя счет выигранных турниров до пяти.

За всю историю гольфа побеждать на British Open шесть раз удавалось только великому Гарри Вардону. Свою первую победу он одержал в 1896 году, последнюю – в 1914-м, когда ему было сорок четыре года. Новым рекордсменом вполне мог стать Уотсон, но в 1984 году на поле в Сент-Эндрюсе он лишил себя победы своими собственными руками.

Потом у американца не очень складывалось. Он исправно приезжал на все чемпионаты в качестве почетного гостя – и только. Именно так в 2009-м он приехал на British Open в Тернберри – спустя двадцать пять лет после своей последней победы.

Играл пятидесятидевятилетний Уотсон классно, демонстрируя сплав опыта, аккуратности, концентрации и совершенно необъяснимого везения. У него получалось все. Его статистика на том турнире зашкаливала. Мяч ложился исключительно на короткую траву, что позволяло уверенно контролировать его и при следующем ударе. Уотсон хорошо знал это поле: именно здесь он победил в 1977-м.

В финальный день он вышел играть в группе сильнейших. Тогда на стадионе не было ни одного человека, который не хотел бы увидеть этот триумф.

И тут, когда до совершенно реальной победы осталось всего четыре не самых сложных лунки, везение кончилось. Уотсону не удавалось положить мяч на самый элементарный фервей, а публика горестно замерла на трибунах, не зная, как реагировать.

Пятидесятидевятилетний игрок по-прежнему улыбался, но это был самый несчастный человек на свете. Проигравший игру своей жизни лысому американскому увальню – Стюарту Синку, который, когда ему вручали заветный приз – серебряный кувшинчик для кларета, – усмехнулся и сказал, что все запомнят этот чемпионат только благодаря тому, что его проиграл Том Уотсон…

* * *