Оливер Таккер и Архитекторы сновидений

Тем временем, белёсое свечение, поначалу проникавшее лишь на уровне пола, поползло вверх, пока не высветило контуром дверь, и, прекратив своё движение, начало пульсировать, попадая в такт бьющемуся сердцу Оливера. Вслед за этой дьявольской пульсацией донёсся нарастающий гул, перерастающий в нестройный хор человеческих голосов. Кто-то там, за дверью, переговаривался, иногда ругался, но всё же в этом гомоне было больше стенающих и молящих голосов. Над ними явно доминировал мужской голос, полный твёрдой уверенности, воли и страсти. Из обрывков слов можно было разобрать что-то об усмирении гордыни, покаянии и терпении.

На непослушных ногах Оливер приблизился к двери. За ней действительно были люди, много людей! Осторожно приоткрыв дверь, он выглянул наружу. Зал, ранее заполненный застывшими покойниками, был полон людей, самых настоящих из плоти и крови! Повсюду вдоль стен горели свечи, установленные на кованых подсвечниках в человеческий рост, было душно, пахло потом и ладаном. Собравшиеся устремили свои взоры к центру зала, где за кафедрой стоял высокий мужчина, лет сорока, одетый в фиолетовую мантию и энергично жестикулируя, читал проповедь.

– И да отвернётся Великая Благодать от того, кто впал в грех гордыни и возвысил себя выше остальных, отдавшись во власть тёмных сил! Искупление грехов не доступно тем, кто несёт в наш мир свою ересь, попирая законы мироздания, едва уцелевшие в период великой беды! Да будет наказан, отлучён и предан огню, всякий, дерзнувший нарушить законы Благодати и угрожающий своими делами и помыслами всем оставшимся в лоне великой церкви!

На все эти гневные призывы и угрозы толпа отвечала, кто ругательствами – сомневаясь в заступничестве, кто просто исступлённо рыдал, но большинство подхватывало части фраз и дружно скандировало их, наполняя всё пространство вокруг почти осязаемой злобой.

Не веря своим глазам, Оливер чуть было не шагнул вперёд. Его остановил вид этих людей, а точнее, их одежда, приглядевшись получше, он увидел, что все они были одеты так, как одевались крестьяне несколько столетий назад. Они были одеты, так же как и те, кого он видел ещё, будучи у стен монастыря – те фантомы, что являлись на границе белой мглы. А проповедник тем временем продолжал, гневно потрясая кулаками и побагровев лицом:

– Нет места убийцам и святотатцам среди благочестивых! Гоните прочь и побивайте камнями всякого, кто скажет, что механизмы неопасны вам! Ибо они опасны, они смутят ваш рассудок и растлят вашу бессмертную душу, так же как это произошло с Таккером Старшим, будь он проклят во веки веков! Его страсть к изучению сокровенных тайн природы есть не что иное, как посягательство на саму Великую Благодать, давшую нам жизнь и хлеб, свет и тепло! Он лжец, лжец и еретик!

– Мой отец не еретик! – раздался голос из толпы.

Тут же вокруг нарушителя спокойствия образовалась пустота, все старались отодвинуться подальше от него.

– Мой отец не еретик и никогда им не был! А ты и твои люди, вот настоящие грешники и святотатцы! Вы, убившие всю мою семью! И ты заплатишь за это! – говоривший был молодым человеком, едва ли достигшим двадцати лет. Одет он был в лохмотья, измазан грязью.

Проповедник замер на секунду, уставившись на говорившего, словно на нечто совершенно из ряда вон выходящее, а потом заорал:

– Стража! Убейте его! Это колдун, он сам явился к нам, убейте его!

При этих словах началась такая паника, что трудно было сказать, что вообще происходит, среди мечущейся толпы Оливер разглядел и людей, в стальных панцирях – видимо, местная стража, они пробивались сквозь толпу, орудуя палками и кулаками, прокладывая дорогу к юноше. А молодой человек, совершенно не скрываясь, прорывался к проповеднику, который, в свою очередь, продолжал изрыгать проклятия и обвинения. Ненависть, пылающая в глазах этой пары, трудно было описать словами, казалось, что она вот-вот выплеснется наружу и затопит собой всё вокруг.

Оливер был настолько шокирован этим зрелищем, что не сразу понял, что его кто-то зовёт. Голос раздавался из-за спины, детский вкрадчивый шёпот, перекрывавший собой весь тот шум, что доносился из зала:

– Оливер, помоги мне, – прошептал некто.

Оливер оглянулся и встретился взглядом с маленькой чумазой девочкой, стоявшей у дальней стены и прижимавшей к себе куклу.

– Помоги мне, пожалуйста, – прошептала девочка, не открывая рта, – забери меня отсюда.

– Как тебя зовут? – не найдясь что сказать, спросил он

– Кассандра. Забери меня отсюда, – продолжила девочка, не открывая рта.

Тем временем шум за дверью нарастал, и вопли проповедника были наполнены уже не угрозой, а страхом и отчаянием. Оливер, не обращая на них внимания, слегка наклонивший стал медленно подходить к девочке, не сводя с неё глаз. Девочка стояла совершенно спокойно и с любопытством разглядывала его.

– А как ты сюда попала? – дрожащим от догадки голосом, поинтересовался Оливер скорее не из-за желания узнать ответ, а увидеть, как эта девочка разговаривает, не открывая при этом своего рта. Он увидел.

Кукла развернула к нему свою голову и улыбнулась: