Оливковое дерево

Узы между ними становились все прочнее, и Хелена начала осторожно подумывать о совместном будущем. И хотя Александр никогда об этом не заговаривал и крайне неопределенно высказывался о планах после окончания курса следующим летом, она ловила себя на мечтах о том, что он останется в Вене. Или, наоборот, если Фабио согласится, она могла бы вернуться в Англию, в Королевский балет.

В конце концов, как они могли расстаться теперь?

* * *

Они лежали в постели у нее в квартире, и холодный осенний ветер стучался в старые окна, когда Александр сказал ей, что на следующее утро возвращается в Англию.

– Мне нужно поехать и разобраться с одной семейной проблемой. Если повезет, меня не будет всего пару недель.

– Но как же занятия в Академии? – спросила Хелена, приподнявшись на локте и недоуменно глядя на него. – Семестр в самом разгаре. Не может проблема подождать до рождественских каникул?

– Вообще-то нет. Мне там надо разобраться с кое-какими… делами.

– Какими «делами», Александр?

– Тебе не о чем волноваться. Не успеешь оглянуться, как я вернусь, ангел, даю слово, – добавил он, целуя ее.

Он не хотел обсуждать, что это могут быть за проблемы, и Хелене пришлось удовлетвориться тем, что он уезжает ненадолго. В ту ночь они занимались любовью с особенной страстью, и она уснула, чувствуя себя насыщенной и удовлетворенной.

Как оказалось, в последующие дни у Хелены было очень мало времени скучать по Александру. Она активно участвовала в репетициях «Послеполуденного отдыха фавна», «Тщетной предосторожности» и «Сильфиды», а также два дня в неделю работала с хореографом и композитором нового балета «Художник».

Когда день запланированного возвращения Александра в Вену наступил и прошел, Хелена постаралась не паниковать, хотя начала поглядывать на доску объявлений в театре, чтобы проверить, не звонили ли ей. Глупо, но он забыл оставить ей номер, по которому она могла бы связаться с ним в Англии, хотя и обещал.

В конце концов, ближе к декабрю, она пошла на его кафедру в Академии изобразительных искусств.

– Я хочу спросить о моем друге, который учится здесь на магистра. Мне надо знать, когда он возвращается в Академию.

Секретарь устремила на Хелену испытующий взгляд поверх очков.

– Мы не выдаем такого рода информацию, Fräulein.

– Пожалуйста… это чрезвычайная ситуация. Он уехал, чтобы разобраться с семейной проблемой в Англии и уже должен был вернуться. Конечно, никому не повредит, если вы просто проверите бумаги?

Секретарь скучающе вздохнула.

– Пожалуйста, назовите его имя.

– Александр Николс.

– Попробую. «Николс», вы сказали?

– Да.

– Пожалуйста, подождите здесь, – секретарь исчезла на несколько минут. Вернувшись, она покачала головой. – По регистрационным данным, у нас на кафедре нет студента по имени Николс.

Сбитая с толку и встревоженная, Хелена заглянула в дом, где он жил. Там консьерж сказал ей, что молодой человек из номера 14a съехал почти месяц назад и что квартира на чердаке уже снова сдана.

Она пошла прочь, и сильные ноги дрожали, словно сделанные из желе. Машинально направившись в парк напротив, где она танцевала для него, Хелена добралась до ближайшей скамейки и опустилась на нее.

Каштан теперь стоял безлистным – окоченевший и голый в стылом ноябрьском тумане.

Хелена закрыла лицо дрожащими руками. Подобно листьям, упавшим с дерева, Александр – и их любовь, – казалось, исчез без следа.

κγ

Двадцать три

– В общем, – Хелена поникла всем телом от изнеможения, – в конце концов я поняла, что он не вернется. И на этом все.

После долгой паузы Уильям заговорил:

– Ты, разумеется, понимаешь, что дело не в тебе, правда? Он всегда отличался неустойчивостью внимания, когда доходит до хорошеньких женщин. Он влюблен в состояние влюбленности. Не льсти себе, Хелена. Могу тебя заверить, что ты лишь одна из многих.

– Конечно. – Она отказывалась реагировать на колкость. Кроме того, она знала, что заслужила и это, и многое другое.

– Меня удивляет, что он никогда о тебе не рассказывал. Обычно он в подробностях расписывал мне свои тайные победы, – Уильям хрипло рассмеялся. – Если бы я знал тебя тогда, то предупредил бы. Но я, разумеется, не знал. А если бы я знал тебя… что ж, мы не были бы сейчас здесь. Мне только не хватало его брошенной любовницы.

Хелена ушла в себя, чтобы найти силы не убежать от жестоких слов Уильяма. Он был пострадавшей стороной и имел право говорить все, что вздумается.

– Понимаю, – произнесла она, глядя на руки. – Может быть, он не сказал тебе потому, что ему было стыдно.

– Чтобы Саша стыдился, что уложил в постель женщину?! Едва ли. Он жил ради этого. С чего бы ему вдруг стыдиться?

– Я обнаружила… много позже, что он уехал домой, потому что Джулз забеременела Рупсом.

– Ясно, – Уильям кивнул. – Ну, это, наверное, был тот еще удар.

– Да, – она посмотрела на него. – Но тогда я этого не знала. Как и того, что он женат.

– Правда? Как удобно-то.

– Он не сказал мне, Уильям. Ни единого намека, клянусь.

– И тебе даже не пришло в голову, когда мы познакомились, что твой венский любовник и есть мой старейший друг?